Современный этап научно-технического прогресса. Человек в информационно-техническом мире

Престижный статус науки стимулирует развертывание большого многообразия ее развитых форм. Исследуя их и анализируя, как менялись функции науки в социальной жизни, можно выявить основные особенности научного познания, его возможности и границы.

Проблема этих возможностей в настоящее время ставится особенно остро. Все дело в том, что само развитие техногенной цивилизации подошло к критическим рубежам, которые обозначили границы этого типа цивилизационного роста. Это обнаружилось во второй половине XX в. в связи с возникновением глобальных кризисов и глобальных проблем.

Среди многочисленных глобальных проблем, порожденных техногенной цивилизацией и поставивших под угрозу само существование человечества, можно выделить три главных.

Первая из них - это проблема выживания в условиях непрерывного совершенствования оружия массового уничтожения. В ядерный век человечество впервые за всю свою историю стало смертным, и этот печальный итог был "побочным эффектом" научно-технического прогресса, открывающего все новые возможности развития военной техники.

Второй, пожалуй, самой острой проблемой современности, становится нарастание экологического кризиса в глобальных масштабах. Два аспекта человеческого существования как части природы и как деятельного существа, преобразующего природу, приходят в конфликтное столкновение.

Старая парадигма, будто природа - бесконечный резервуар ресурсов для человеческой деятельности, оказалась неверной. Человек сформировался в рамках биосферы - особой системы, возникшей в ходе космической эволюции. Она представляет собой не просто окружающую среду, которую можно рассматривать как поле для преобразующей деятельности человека, а выступает единым целостным организмом, в который включено человечество в качестве специфической подсистемы. Деятельность человека вносит постоянные изменения в динамику биосферы и на современном этапе развития техногенной цивилизации масштабы человеческой экспансии в природу таковы, что они начинают разрушать биосферу как целостную экосистему. Грозящая экологическая катастрофа требует выработки принципиально новых стратегий научно-технического и социального развития человечества, стратегий деятельности, обеспечивающей коэволюцию человека и природы.

И наконец, еще одна - третья по счету (но не по значению!) проблема - это проблема сохранения человеческой личности человека как биосоциальной структуры в условиях растущих и всесторонних процессов отчуждения. Эту глобальную проблему иногда обозначают как современный антропологический кризис. Человек, усложняя свой мир, все чаще вызывает к жизни такие силы, которые он уже не контролирует и которые становятся чуждыми его природе. Чем больше он преобразует мир, тем в большей мере он порождает непредвиденные социальные факторы, которые начинают формировать структуры, радикально меняющие человеческую жизнь и, очевидно, ухудшающие ее. Еще в 60-е годы философ Г. Маркузе констатировал в качестве одного из последствий современного техногенного развития появление "одномерного человека" как продукта массовой культуры. Современная индустриальная культура действительно создает широкие возможности для манипуляций сознанием, при которых человек теряет способность рационально осмысливать бытие. При этом и манипулируемые и сами манипуляторы становятся заложниками массовой культуры, превращаясь в персонажи гигантского кукольного театра, спектакли которого разыгрывают с человеком им же порожденные фантомы.

Ускоренное развитие техногенной цивилизации делает весьма сложной проблему социализации и формирования личности. Постоянно меняющийся мир обрывает многие корни, традиции, заставляя человека одновременно жить в разных традициях, в разных культурах, приспосабливаться к разным, постоянно обновляющимся обстоятельствам. Связи человека делаются спорадическими, они, с одной стороны, стягивают всех индивидов в единое человечество, а с другой, изолируют, атомизируют людей.

Современная техника позволяет общаться с людьми различных континентов. Можно по телефону побеседовать с коллегами из США, затем, включив телевизор, узнать, что делается далеко на юге Африки, но при этом не знать соседей по лестничной клетке, живя подолгу рядом с ними.

Проблема сохранения личности приобретает в современном мире еще одно, совершенно новое измерение. Впервые в истории человечества возникает реальная опасность разрушения той биогенетической основы, которая является предпосылкой индивидуального бытия человека и формирования его как личности, основы, с которой в процессе социализации соединяются разнообразные программы социального поведения и ценностные ориентации, хранящиеся и вырабатываемые в культуре.

Речь идет об угрозе существования человеческой телесности, которая является результатом миллионов лет биоэволюции и которую начинает активно деформировать современный техногенный мир. Этот мир требует включения человека во все возрастающее многообразие социальных структур, что сопряжено с гигантскими нагрузками на психику, стрессами, разрушающими его здоровье. Обвал информации, стрессовые нагрузки, канцерогены, засорение окружающей среды, накопление вредных мутаций - все это проблемы сегодняшней действительности, ее повседневные реалии.

Цивилизация значительно продлила срок человеческой жизни, развила медицину, позволяющую лечить многие болезни, но вместе с тем она устранила действие естественного отбора, который на заре становления человечества вычеркивал носителей генетических ошибок из цепи сменяющихся поколений. С ростом мутагенных факторов в современных условиях биологического воспроизводства человека возникает опасность резкого ухудшения генофонда человечества.

Выход иногда видят в перспективах генной инженерии. Но здесь нас подстерегают новые опасности. Если дать возможность вмешиваться в генетический код человека, изменять его, то этот путь ведет не только к позитивным результатам лечения ряда наследственных болезней, но и открывает опасные перспективы перестройки самих основ человеческой телесности. Возникает соблазн "планомерного" генетического совершенствования природой созданного "антропологического материала", приспосабливая его ко все новым социальным нагрузкам. Об этом сегодня пишут уже не только в фантастической литературе. Подобную перспективу всерьез обсуждают биологи, философы и футурологи. Несомненно, что достижения научно-технического прогресса дадут в руки человечества могучие средства, позволяющие воздействовать на глубинные генетические структуры, управляющие воспроизводством человеческого тела. Но получив в свое распоряжение подобные средства, человечество обретет нечто равнозначное атомной энергии по возможным последствиям. При современном уровне нравственного развития всегда найдутся "экспериментаторы" и добровольцы для экспериментов, которые могут сделать лозунг совершенствования биологической природы человека реалиями политической борьбы и амбициозных устремлений. Перспективы генетической перестройки человеческой телесности сопрягаются с не менее опасными перспективами манипуляций над психикой человека, путем воздействия на его мозг. Современные исследования мозга обнаруживают структуры, воздействия на которые могут порождать галлюцинации, вызвать отчетливые картины прошлого, которые переживаются как настоящие, изменять эмоциональные состояния человека и т.п. И уже появились добровольцы, применяющие на практике методику многих экспериментов в этой области: вживляют, например, в мозг десятки электродов, которые позволяют слабым электрическим раздражением вызывать необычные психические состояния, устранять сонливость, получать ощущения бодрости и т.п.

Усиливающиеся психические нагрузки, с которыми все больше сталкивается человек в современном техногенном мире, вызывают накопление отрицательных эмоций и часто стимулируют применение искусственных средств снятия напряжения. В этих условиях возникают опасности распространения как традиционных (транквилизаторы, наркотики), так и новых средств манипуляции психикой. Вообще вмешательство в человеческую телесность и особенно попытки целенаправленного изменения сферы эмоций и генетических оснований человека, даже при самом жестком контроля и слабых изменениях, могут привести к непредсказуемым последствиям. Нельзя упускать из виду, что человеческая культура глубинно связана с человеческой телесностью и первичным эмоциональным строем, который ею продиктован. Предположим, что известному персонажу из антиутопии Оруэлла "1984" удалось бы реализовать мрачный план генетического изменения чувства половой любви. Для людей, у которых исчезла бы эта сфера эмоций, уже не имеет смысла ни Байрон, ни Шекспир, ни Пушкин, для них выпадут целые пласты человеческой культуры. Биологические предпосылки - это не просто нейтральный фон социального бытия, это почва, на которой вырастала человеческая культура и вне которой невозможны были бы состояния человеческой духовности.

Все это - проблемы выживания человечества, которые породила техногенная цивилизация. Современные глобальные кризисы ставят под сомнение тип прогресса, реализованный в предшествующем техногенном развитии.

По-видимому, на рубеже двух тысячелетий по христианскому летосчислению, человечество должно осуществить радикальный поворот к каким-то новым формам цивилизационного прогресса.

Некоторые философы и футурологи сравнивают современные процессы с изменениями, которые пережило человечество при переходе от каменного к железному веку. Эта точка зрения имеет глубокие основания, если учесть, что решения глобальных проблем предполагают коренную трансформацию ранее принятых стратегий человеческой жизнедеятельности. Любой новый тип цивилизационного развития требует выработки новых ценностей, новых мировоззренческих ориентиров. Необходим пересмотр прежнего отношения к природе, идеалов господства, ориентированных на силовое преобразование природного и социального мира, необходима выработка новых идеалов человеческой деятельности, нового понимания перспектив человека.

В этом контексте возникает вопрос и о традиционных для техногенной цивилизации ценностях науки и научно-технического прогресса.

Существуют многочисленные антисциентистские концепции, возлагающие на науку и ее технологические применения ответственность за нарастающие глобальные проблемы. Крайний антисциентизм с его требованиями ограничить и даже затормозить научно-технический прогресс, по существу, предлагает возврат к традиционным обществам. Но на этих путях в современных условиях невозможно решить проблему обеспечения постоянно растущего населения элементарными жизненными благами.

Выход состоит не в отказе от научно-технического развития, а в придании ему гуманистического измерения, что, в свою очередь, ставит проблему нового типа научной рациональности, включающей в себя в явном виде гуманистические ориентиры и ценности.

В этой связи возникает целая серия вопросов. Как возможно включение в научное познание внешних для него ценностных ориентаций? Каковы механизмы этого включения? Не приведет ли к деформациям истины и жесткому идеологическому контролю за наукой требование соизмерять ее с социальными ценностями? Имеются ли внутренние, в самой науке вызревающие, предпосылки для ее перехода в новое состояние?

Это действительно кардинальные вопросы современной философии науки. Ответ на них предполагает исследование особенностей научного познания, его генезиса, механизмов его развития, выяснения того, как могут исторически изменяться типы научной рациональности и каковы современные тенденции такого изменения.

Очевидно, первым шагом на этом пути должен стать анализ специфики науки, выявление тех инвариантных признаков, которые устойчиво сохраняются при исторической смене типов научной рациональности.

В каждую конкретную историческую эпоху эти признаки могут соединяться с особенными, свойственными именно данной эпохе характеристиками научного познания. Но если исчезнут инвариантные признаки науки, отличающие ее от других форм познания (искусства, обыденного познания, философии, религиозного постижения мира), то это будет означать исчезновение науки.

Специфика научного познания

Главные отличительные признаки науки

Интуитивно кажется ясным, чем отличается наука от других форм познавательной деятельности человека. Однако четкая экспликация специфических черт науки в форме признаков и определений оказывается довольно сложной задачей. Об этом свидетельствуют многообразие дефиниций науки, непрекращающиеся дискуссии по проблеме демаркации между ней и другими формами познания.

Научное познание, как и все формы духовного производства, в конечном счете, необходимо для того, чтобы регулировать человеческую деятельность. Различные виды познания по-разному выполняют эту роль, и анализ этого различия является первым и необходимым условием для выявления особенностей научного познания.

Деятельность может быть рассмотрена как сложно организованная сеть различных актов преобразования объектов, когда продукты одной деятельности переходят в другую и становятся ее компонентами. Например, железная руда как продукт горнодобывающего производства становится предметом, который преобразуется в деятельности сталевара, станки, произведенные на заводе из добытой сталеваром стали, становятся средствами деятельности в другом производстве. Даже субъекты деятельности - люди, осуществляющие преобразования объектов в соответствии с поставленными целями, могут быть в определенной степени представлены как результаты деятельности обучения и воспитания, которая обеспечивает усвоение субъектом необходимых образцов действий, знаний и навыков применения в деятельности определенных средств.

Структурные характеристики элементарного акта деятельности можно представить в виде следующей схемы:

Правая часть этой схемы изображает предметную структуру деятельности - взаимодействие средств с предметом деятельности и превращение его в продукт благодаря осуществлению определенных операций. Левая часть представляет субъектную структуру, которая включает субъекта деятельности (с его целями, ценностями, знаниями операций и навыками), осуществляющего целесообразные действия и использующего для этой цели определенные средства деятельности. Средства и действия могут быть отнесены и к объектной и к субъектной структурам, поскольку их можно рассмотреть двояким образом. С одной стороны, средства могут быть представлены в качестве искусственных органов человеческой деятельности. С другой, - они могут рассматриваться в качестве естественных объектов, которые взаимодействуют с другими объектами. Аналогичным образом операции могут представать в разных рассмотрениях и как действия человека, и как естественные взаимодействия объектов.

Деятельность всегда регулируется определенными ценностями и целями. Ценность отвечает на вопрос: "для чего нужна та или иная деятельность". Цель - на вопрос: "что должно быть получено в деятельности". Цель - это идеальный образ продукта. Она воплощается, опредмечивается в продукте, который выступает результатом преобразования предмета деятельности.

Поскольку деятельность универсальна, в функции ее предметов могут выступать не только фрагменты природы, преобразуемые в практике, но и люди, "свойства" которых меняются при их включении в различные социальные подсистемы, а также сами эти подсистемы, взаимодействующие в рамках общества как целостного организма. Тогда в первом случае мы имеем дело с "предметной стороной" изменения человеком природы, а во втором - с "предметной стороной" практики, направленной на изменение социальных объектов. Человек с этой точки зрения может выступать и как субъект, и как объект практического действия.

На ранних стадиях развития общества субъектная и предметная стороны практической деятельности не расчленяются в познании, а берутся как единое целое. Познание отображает способы практического изменения объектов, включая в характеристику последних цели, способности и действия человека. Такое представление об объектах деятельности переносится на всю природу, которая рассматривается сквозь призму осуществляемой практики.

Известно, например, что в мифах древних народов силы природы всегда уподобляются человеческим силам, а ее процессы - человеческим действиям. Первобытное мышление при объяснении явлений внешнего мира неизменно прибегает к их сравнению с человеческими поступками и мотивами. Лишь в процессе длительной эволюции общества познание начинает исключать антропоморфные факторы из характеристики предметных отношений. Важную роль в этом процессе сыграло историческое развитие практики, и прежде всего совершенствование средств и орудий труда.

По мере усложнения орудий те операции, которые ранее непосредственно производились человеком, начинали "овеществляться", выступая как последовательное воздействие одного орудия на другое и лишь затем на преобразуемый объект. Тем самым свойства и состояния объектов, возникающие благодаря указанным операциям, переставали казаться вызванными непосредственными усилиями человека, а все больше выступали в качестве результата взаимодействия самих природных предметов. Так, если на ранних стадиях цивилизации перемещение грузов требовало мускульных усилий, то с изобретением рычага и блока, а затем простейших машин можно было заменить эти усилия механическими. Например, с помощью системы блоков можно было уравновесить большой груз малым, а прибавив незначительный вес к малому грузу, поднять большой груз на нужную высоту. Здесь для подъема тяжелого тела не нужно усилий человека: один груз самостоятельно перемещает другой.

Подобная передача человеческих функций механизмам приводит к новому представлению о силах природы. Раньше силы понимались только по аналогии с физическими усилиями человека, а теперь начинают рассматриваться как механические силы. Приведенный пример может служить аналогом того процесса "объективизации" предметных отношений практики, который, по-видимому, начался уже в эпоху первых городских цивилизаций древности. В этот период познание начинает постепенно отделять предметную сторону практики от субъективных факторов и рассматривать данную сторону как особую, самостоятельную реальность. Такое рассмотрение практики является одним из необходимых условий для возникновения научного исследования.

Наука ставит своей конечной целью предвидеть процесс преобразования предметов практической деятельности (объект в исходном состоянии) в соответствующие продукты (объект в конечном состоянии). Это преобразование всегда определено сущностными связями, законами изменения и развития объектов, и сама деятельность может быть успешной только тогда, когда она согласуется с этими законами. Поэтому основная задача науки - выявить законы, в соответствии с которыми изменяются и развиваются объекты.

Применительно к процессам преобразования природы эту функцию выполняют естественные и технические науки. Процессы изменения социальных объектов исследуются общественными науками. Поскольку в деятельности могут преобразовываться самые различные объекты - предметы природы, человек (и состояния его сознания), подсистемы общества, знаковые объекты, функционирующие в качестве феноменов культуры и т.д., - постольку все они могут стать предметами научного исследования.

Ориентация науки на изучение объектов, которые могут быть включены в деятельность (либо актуально, либо потенциально как возможные объекты ее будущего преобразования), и их исследование как подчиняющихся объективным законам функционирования и развития составляет первую главную особенность научного познания.

Эта особенность отличает его от других форм познавательной деятельности человека. Так, например, в процессе художественного освоения действительности объекты, включенные в человеческую деятельность, не отделяются от субъективных факторов, а берутся в своеобразной "склейке" с ними. Любое отражение предметов объективного мира в искусстве одновременно выражает ценностное отношение человека к предмету. Художественный образ - это такое отражение объекта, которое содержит отпечаток человеческой личности, ее ценностных ориентаций, которые вплавляются в характеристики отражаемой реальности. Исключить это взаимопроникновение - значит разрушить художественный образ. В науке же особенности жизнедеятельности личности, создающей знания, ее оценочные суждения не входят непосредственно в состав порождаемого знания (законы Ньютона не позволяют судить о том, что любил и что ненавидел Ньютон, тогда как, например, в портретах кисти Рембрандта запечатлена личность самого Рембрандта, его мироощущение и его личностное отношение к изображаемым социальным явлениям; портрет, написанный великим художником, всегда выступает и как автопортрет).

Наука ориентирована на предметное и объективное исследование действительности. Сказанное, конечно, не означает, что личностные моменты и ценностные ориентации ученого не играют роли в научном творчестве и не влияют на его результаты.

Процесс научного познания обусловлен не только особенностями изучаемого объекта, но и многочисленными факторами социокультурного характера.

Рассматривая науку в ее историческом развитии, можно обнаружить, что по мере изменения типа культуры меняются стандарты изложения научного знания, способы видения реальности в науке, стили мышления, которые формируются в контексте культуры и испытывают воздействие самых различных ее феноменов. Это воздействие может быть представлено как включение различных социокультурных факторов в процесс генерации собственно научного знания. Однако констатация связей объективного и субъективного в любом познавательном процессе и необходимость комплексного исследования науки в ее взаимодействии с другими формами духовной деятельности человека не снимают вопроса о различии между наукой и этими формами (обыденным познанием, художественным мышлением и т.п.). Первой и необходимой характеристикой такого различия является признак объективности и предметности научного познания.

Наука в человеческой деятельности выделяет только ее предметную структуру и все рассматривает сквозь призму этой структуры. Как царь Мидас из известной древней легенды - к чему бы он ни прикасался, все обращалось в золото, - так и наука, к чему бы она ни прикоснулась, - все для нее предмет, который живет, функционирует и развивается по объективным законам.

Здесь сразу же возникает вопрос: ну, а как тогда быть с субъектом деятельности, с его целями, ценностями, состояниями его сознания? Все это принадлежит к компонентам субъектной структуры деятельности, но ведь наука способна исследовать и эти компоненты, потому что для нее нет запретов на исследование каких-либо реально существующих феноменов. Ответ на эти вопросы довольно простой: да, наука может исследовать любые феномены жизни человека и его сознания, она может исследовать и деятельность, и человеческую психику, и культуру, но только под одним углом зрения - как особые предметы, которые подчиняются объективным законам. Субъектную структуру деятельности наука тоже изучает, но как особый объект. А там, где наука не может сконструировать предмет и представить его "естественную жизнь", определяемую его сущностными связями, там и кончаются ее притязания. Таким образом, наука может изучать все в человеческом мире, но в особом ракурсе, и с особой точки зрения. Этот особый ракурс предметности выражает одновременно и безграничность и ограниченность науки, поскольку человек как самодеятельное, сознательное существо обладает свободой воли, и он не только объект, он еще и субъект деятельности. И в этом его субъектном бытии не все состояния могут быть исчерпаны научным знанием, даже если предположить, что такое всеобъемлющее научное знание о человеке, его жизнедеятельности может быть получено.

В этом утверждении о границах науки нет никакого антисциентизма. Просто это констатация бесспорного факта, что наука не может заменить собой всех форм познания мира, всей культуры. И все, что ускользает из ее поля зрения, компенсируют другие формы духовного постижения мира - искусство, религия, нравственность, философия.

Изучая объекты, преобразуемые в деятельности, наука не ограничивается познанием только тех предметных связей, которые могут быть освоены в рамках наличных, исторически сложившихся на данном этапе развития общества типов деятельности. Цель науки заключается в том, чтобы предвидеть возможные будущие изменения объектов, в том числе и те, которые соответствовали бы будущим типам и формам практического изменения мира.

Как выражение этих целей в науке складываются не только исследования, обслуживающие сегодняшнюю практику, но и слои исследований, результаты которых могут найти применение только в практике будущего. Движение познания в этих слоях обусловлено уже не столько непосредственными запросами сегодняшней практики, сколько познавательными интересами, через которые проявляются потребности общества в прогнозировании будущих способов и форм практического освоения мира. Например, постановка внутринаучных проблем и их решение в рамках фундаментальных теоретических исследований физики привели к открытию законов электромагнитного поля и предсказанию электромагнитных волн, к открытию законов деления атомных ядер, квантовых законов излучения атомов при переходе электронов с одного энергетического уровня на другой и т.п. Все эти теоретические открытия заложили основу для будущих способов массового практического освоения природы в производстве. Через несколько десятилетий они стали базой для прикладных инженерно-технических исследований и разработок, внедрение которых в производство, в свою очередь, революционизировало технику и технологию - появились радиоэлектронная аппаратура, атомные электростанции, лазерные установки и т.д.

Нацеленность науки на изучение не только объектов, преобразуемых в сегодняшней практике, но и тех, которые могут стать предметом массового практического освоения в будущем, является второй отличительной чертой научного познания. Эта черта позволяет разграничить научное и обыденное, стихийно-эмпирическое познание и вывести ряд конкретных определений, характеризующих природу науки.

Научное и обыденное познание

Стремление изучать объекты реального мира и на этой основе предвидеть результаты его практического преобразования свойственно не только науке, но и обыденному познанию, которое вплетено в практику и развивается на ее основе. По мере того, как развитие практики опредмечивает в орудиях функции человека и создает условия для элиминации субъективных и антропоморфных наслоений при изучении внешних объектов, в обыденном познании появляются некоторые виды знаний о реальности, в общем-то сходные с теми, которые характеризуют науку.

Зародышевые формы научного познания возникли в недрах и на основе этих видов обыденного познания, а затем отпочковались от него (наука эпохи первых городских цивилизаций древности). С развитием науки и превращением ее в одну из важнейших ценностей цивилизации ее способ мышления начинает оказывать все более активное воздействие на обыденное сознание. Это воздействие развивает содержащиеся в обыденном, стихийно-эмпирическом познании элементы объективно-предметного отражения мира.

Способность стихийно-эмпирического познания порождать предметное и объективное знание о мире ставит вопрос о различии между ним и научным исследованием. Характеристики, отличающие науку от обыденного познания, удобно классифицировать сообразно той категориальной схеме, в которой характеризуется структура деятельности (прослеживая различие науки и обыденного познания по предмету, средствам, продукту, методам и субъекту деятельности).

Тот факт, что наука обеспечивает сверхдальнее прогнозирование практики, выходя за рамки существующих стереотипов производства и обыденного опыта, означает, что она имеет дело с особым набором объектов реальности, не сводимых к объектам обыденного опыта. Если обыденное познание отражает только те объекты, которые в принципе могут быть преобразованы в наличных исторически сложившихся способах и видах практического действия, то наука способна изучать и такие фрагменты реальности, которые могут стать предметом освоения только в практике далекого будущего. Она постоянно выходит за рамки предметных структур наличных видов и способов практического освоения мира и открывает человечеству новые предметные миры его возможной будущей деятельности.

Эти особенности объектов науки делают недостаточными для их освоения те средства, которые применяются в обыденном познании. Хотя наука и пользуется естественным языком, она не может только на его основе описывать и изучать свои объекты. Во-первых, обыденный язык приспособлен для описания и предвидения объектов, вплетенных в наличную практику человека (наука же выходит за ее рамки); во-вторых, понятия обыденного языка нечетки и многозначны, их точный смысл чаще всего обнаруживается лишь в контексте языкового общения, контролируемого повседневным опытом. Наука же не может положиться на такой контроль, поскольку она преимущественно имеет дело с объектами, не освоенными в обыденной практической деятельности. Чтобы описать изучаемые явления, она стремится как можно более четко фиксировать свои понятия и определения.

Выработка наукой специального языка, пригодного для описания ею объектов, необычных с точки зрения здравого смысла, является необходимым условием научного исследования. Язык науки постоянно развивается по мере ее проникновения во все новые области объективного мира. Причем он оказывает обратное воздействие на повседневный, естественный язык. Например, термины "электричество", "холодильник" когда-то были специфическими научными понятиями, а затем вошли в повседневный язык.

Наряду с искусственным, специализированным языком научное исследование нуждается в особой системе специальных орудий, которые, непосредственно воздействуя на изучаемый объект, позволяют выявить возможные его состояния в условиях, контролируемых субъектом. Орудия, применяемые в производстве и в быту, как правило, непригодны для этой цели, поскольку объекты, изучаемые наукой, и объекты, преобразуемые в производстве и повседневной практике, чаще всего отличаются по своему характеру. Отсюда необходимость специальной научной аппаратуры (измерительных инструментов, приборных установок), которые позволяют науке экспериментально изучать новые типы объектов.

Научная аппаратура и язык науки выступают как выражение уже добытых знаний. Но подобно тому, как в практике ее продукты превращаются в средства новых видов практической деятельности, так и в научном исследовании его продукты - научные знания, выраженные в языке или овеществленные в приборах, становятся средством дальнейшего исследования.

Таким образом, из особенностей предмета науки мы получили в качестве своеобразного следствия отличия в средствах научного и обыденного познания.

Спецификой объектов научного исследования можно объяснить далее и основные отличия научных знаний как продукта научной деятельности от знаний, получаемых в сфере обыденного, стихийно-эмпирического познания. Последние чаще всего не систематизированы; это, скорее, конгломерат сведений, предписаний, рецептур деятельности и поведения, накопленных на протяжении исторического развития обыденного опыта. Их достоверность устанавливается благодаря непосредственному применению в наличных ситуациях производственной и повседневной практики. Что же касается научных знаний, то их достоверность уже не может быть обоснована только таким способом, поскольку в науке преимущественно исследуются объекты, еще не освоенные в производстве. Поэтому нужны специфические способы обоснования истинности знания. Ими являются экспериментальный контроль за получаемым знанием и выводимость одних знаний из других, истинность которых уже доказана. В свою очередь, процедуры выводимости обеспечивают перенос истинности с одних фрагментов знания на другие, благодаря чему они становятся связанными между собой, организованными в систему.

Таким образом, мы получаем характеристики системности и обоснованности научного знания, отличающие его от продуктов обыденной познавательной деятельности людей.

Из главной характеристики научного исследования можно вывести также и такой отличительный признак науки при ее сравнении с обыденным познанием, как особенность метода познавательной деятельности. Объекты, на которые направлено обыденное познание, формируются в повседневной практике. Приемы, посредством которых каждый такой объект выделяется и фиксируется в качестве предмета познания, вплетены в обыденный опыт. Совокупность таких приемов, как правило, не осознается субъектом в качестве метода познания. Иначе обстоит дело в научном исследовании. Здесь уже само обнаружение объекта, свойства которого подлежат дальнейшему изучению, составляет весьма трудоемкую задачу. Например, чтобы обнаружить короткоживущие частицы - резонансы, современная физика ставит эксперименты по рассеиванию пучков частиц и затем применяет сложные расчеты. Обычные частицы оставляют следы-треки в фотоэмульсиях или в камере Вильсона, резонансы же таких треков не оставляют. Они живут очень короткое время (10-22 с) и за этот промежуток времени проходят расстояние, меньшее размеров атома. В силу этого резонанс не может вызвать ионизации молекул фотоэмульсии (или газа в камере Вильсона) и оставить наблюдаемый след. Однако, когда резонанс распадается, возникающие при этом частицы способны оставлять следы указанного типа. На фотографии они выглядят как набор лучей-черточек, исходящих из одного центра. По характеру этих лучей, применяя математические расчеты, физик определяет наличие резонанса. Таким образом, для того чтобы иметь дело с одним и тем же видом резонансов, исследователю необходимо знать условия, в которых появляется соответствующий объект. Он обязан четко определить метод, с помощью которого в эксперименте может быть обнаружена частица. Вне метода он вообще не выделит изучаемого объекта из многочисленных связей и отношений предметов природы. Чтобы зафиксировать объект, ученый должен знать методы такой фиксации. Поэтому в науке изучение объектов, выявление их свойств и связей всегда сопровождается осознанием метода, посредством которого исследуется объект. Объекты всегда даны человеку в системе определенных приемов и методов его деятельности. Но эти приемы в науке уже не очевидны, не являются многократно повторяемыми в повседневной практике приемами. И чем дальше наука отходит от привычных вещей повседневного опыта, углубляясь в исследование "необычных" объектов, тем яснее и отчетливее проявляется необходимость в создании и разработке особых методов, в системе которых наука может изучать объекты. Наряду со знаниями об объектах наука формирует знания о методах. Потребность в развертывании и систематизации знаний второго типа приводит на высших стадиях развития науки к формированию методологии как особой отрасли научного исследования, призванной целенаправлять научный поиск.

Наконец, стремление науки к исследованию объектов относительно независимо от их освоения в наличных формах производства и обыденного опыта предполагает специфические характеристики субъекта научной деятельности. Занятия наукой требуют особой подготовки познающего субъекта, в ходе которой он осваивает исторически сложившиеся средства научного исследования, обучается приемам и методам оперирования с этими средствами. Для обыденного познания такой подготовки не нужно, вернее, она осуществляется автоматически, в процессе социализации индивида, когда у него формируется и развивается мышление в процессе общения с культурой и включения индивида в различные сферы деятельности. Занятия наукой предполагают наряду с овладением средствами и методами также и усвоение определенной системы ценностных ориентаций и целевых установок, специфичных для научного познания. Эти ориентации должны стимулировать научный поиск, нацеленный на изучение все новых и новых объектов независимо от сегодняшнего практического эффекта от получаемых знаний. Иначе наука не будет осуществлять своей главной функции - выходить за рамки предметных структур практики своей эпохи, раздвигая горизонты возможностей освоения человеком предметного мира.

Две основные установки науки обеспечивают стремление к такому поиску: самоценность истины и ценность новизны.

Любой ученый принимает в качестве одной из основных установок научной деятельности поиск истины, воспринимая истину как высшую ценность науки. Эта установка воплощается в целом ряде идеалов и нормативов научного познания, выражающих его специфику: в определенных идеалах организации знания (например, требовании логической непротиворечивости теории и ее опытной подтверждаемости), в поиске объяснения явлений исходя из законов и принципов, отражающих сущностные связи исследуемых объектов, и т.д.

Не менее важную роль в научном исследовании играет установка на постоянный рост знания и особую ценность новизны в науке. Эта установка выражена в системе идеалов и нормативных принципов научного творчества (например, запрете на плагиат, допустимости критического пересмотра оснований научного поиска как условия освоения все новых типов объектов и т.д.).

Ценностные ориентации науки образуют фундамент ее этоса, который должен усвоить ученый, чтобы успешно заниматься исследованиями. Великие ученые оставили значительный след в культуре не только благодаря совершенным ими открытиям, но и благодаря тому, что их деятельность была образцом новаторства и служения истине для многих поколений людей. Всякое отступление от истины в угоду личностным, своекорыстным целям, любое проявление беспринципности в науке встречало у них беспрекословный отпор.

В науке в качестве идеала провозглашается принцип, что перед лицом истины все исследователи равны, что никакие прошлые заслуги не принимаются во внимание, если речь идет о научных доказательствах.

Малоизвестный служащий патентного бюро А.Эйнштейн в начале века дискутировал с известным ученым Г.Лоренцем, доказывая справедливость своей трактовки введенных Лоренцем преобразований. В конечном счете именно Эйнштейн выиграл этот спор. Но Лоренц и его коллеги никогда не прибегали в этой дискуссии к приемам, широко применяемым в спорах обыденной жизни - они не утверждали, например, неприемлемость критики теории Лоренца на том основании, что его статус в то время был несоизмерим со статусом еще не известного научному сообществу молодого физика Эйнштейна.

Не менее важным принципом научного этоса является требование научной честности при изложении результатов исследования. Ученый может ошибаться, но не имеет права подтасовывать результаты, он может повторить уже сделанное открытие, но не имеет права заниматься плагиатом. Институт ссылок как обязательное условие оформления научной монографии и статьи призван не только зафиксировать авторство тех или иных идей и научных текстов. Он обеспечивает четкую селекцию уже известного в науке и новых результатов. Вне этой селекции не было бы стимула к напряженным поискам нового, в науке возникли бы бесконечные повторы пройденного и, в конечном счете, было бы подорвано ее главное качество - постоянно генерировать рост нового знания, выходя за рамки привычных и уже известных представлений о мире.

Конечно, требование недопустимости фальсификаций и плагиата выступает как своеобразная презумпция науки, которая в реальной жизни может нарушаться. В различных научных сообществах может устанавливаться различная жесткость санкций за нарушение этических принципов науки.

Рассмотрим один пример из жизни современной науки, который может служить образцом непримиримости сообщества к нарушениям этих принципов.

В середине 70-х годов в среде биохимиков и нейрофизиологов громкую известность приобрело так называемое дело Галлиса, молодого и подающего надежды биохимика, который в начале 70-х годов работал над проблемой внутримозговых морфинов. Им была выдвинута оригинальная гипотеза о том, что морфины растительного происхождения и внутримозговые морфины одинаково воздействуют на нервную ткань. Галлис провел серию трудоемких экспериментов, однако не смог убедительно подтвердить эту гипотезу, хотя косвенные данные свидетельствовали о ее перспективности. Опасаясь, что другие исследователи его обгонят и сделают это открытие, Галлис решился на фальсификацию. Он опубликовал вымышленные данные опытов, якобы подтверждающие гипотезу.

"Открытие" Галлиса вызвало большой интерес в сообществе нейрофизиологов и биохимиков. Однако его результаты никто не смог подтвердить, воспроизводя эксперименты по опубликованной им методике. Тогда молодому и уже ставшему известным ученому было предложено публично провести эксперименты на специальном симпозиуме в 1977 г. в Мюнхене, под наблюдением своих коллег. Галлис в конце концов вынужден был сознаться в фальсификации. Сообщество ученых отреагировало на это признание жестким бойкотом. Коллеги Галлиса перестали поддерживать с ним научные контакты, все его соавторы публично отказались от совместных с ним статей, и в итоге Галлис опубликовал письмо, в котором он извинился перед коллегами и заявил, что прекращает занятия наукой.

В идеале научное сообщество всегда должно отторгать исследователей, уличенных в умышленном плагиате или преднамеренной фальсификации научных результатов в угоду каким-либо житейским благам. К этому идеалу ближе всего стоят сообщества математиков и естествоиспытателей, но у гуманитариев, например, поскольку они испытывают значительно большее давление со стороны идеологических и политических структур, санкции к исследователям, отклоняющимся от идеалов научной честности, значительно смягчены.

Показательно, что для обыденного сознания соблюдение основных установок научного этоса совсем не обязательно, а подчас даже и нежелательно. Человеку, рассказавшему политический анекдот в незнакомой компании, не обязательно ссылаться на источник информации, особенно если он живет в тоталитарном обществе.

В обыденной жизни люди обмениваются самыми различными знаниями, делятся житейским опытом, но ссылки на автора этого опыта в большинстве ситуаций просто невозможны, ибо этот опыт анонимен и часто транслируется в культуре столетиями.

Наличие специфических для науки норм и целей познавательной деятельности, а также специфических средств и методов, обеспечивающих постижение все новых объектов, требует целенаправленного формирования ученых специалистов. Эта потребность приводит к появлению "академической составляющей науки" - особых организаций и учреждений, обеспечивающих подготовку научных кадров.

В процессе такой подготовки будущие исследователи должны усвоить не только специальные знания, приемы и методы научной работы, но и основные ценностные ориентиры науки, ее этические нормы и принципы.

Итак, при выяснении природы научного познания можно выделить систему отличительных признаков науки, среди которых главными являются: а) установка на исследование законов преобразования объектов и реализующая эту установку предметность и объективность научного знания; б) выход науки за рамки предметных структур производства и обыденного опыта и изучение ею объектов относительно независимо от сегодняшних возможностей их производственного освоения (научные знания всегда относятся к широкому классу практических ситуаций настоящего и будущего, который никогда заранее не задан). Все остальные необходимые признаки, отличающие науку от других форм познавательной деятельности, могут быть представлены как зависящие от указанных главных характеристик и обусловленные ими.

1. Этапы становления технического знания. Взаимосвязь естественных и технических наук.

2. Соотношение теоретического и эмпирического в технических науках. Формы научно-технического знания. Методология научно-технического познания.

3. Возникновение и развитие инженерной деятельности. Место и роль инженерии в современном обществе.

4. Виды инженерной деятельности. Инженерное мышление.

1. Какие этапы в своем развитии прошло техническое знание?

2. Какое влияние естествознание оказало на формировании технических наук?

3. Укажите общие и особенные черты взаимодействия теоретического и эмпирического в науке вообще и технознании? В чем состоит роль производственной практики в технических науках?

4. Что Вам известно о дисциплинарной организации технических наук?

5. Назовите основные формы научно-технического знания и выявите их специфические черты в сравнении с формами естественнонаучного знания.

6. Сравните методологию технического знания и проектирования в соотношении с общенаучной методологией.

7. Назовите основные проблемные области связи технических и социально-гуманитарных наук. Каково значение философских принципов в технических науках?

8. С какими особенностями развития общества связано появление инженерной профессии и ее массовое распространение?

9. В чем сущность и основные функции инженерной профессии? Каковы аспекты ее связи с производством и наукой?

10. Какие классические и неклассические виды инженерной деятельности Вам известны? В чем суть каждого из них?

11. Каковы перспективы развития системотехнического и социотехнического проектирования?

12. Каковы пути повышения престижности инженерной профессии в современном обществе?

13. Назовите основные требования к личности инженера.

14. Каковы сильные и слабые стороны инженерного мышления?

15. Как Вы понимаете смысл тезиса о «диалектике инженерного творчества»?

1. Горохов, В.Г. Научное инженерное образование: конвергенция российского и германского опыта / В.Г. Горохов // Высшее образование в России. – 2012. – № 11. – С. 138-148.

2. Горохов, В.Г. Технические науки: история и теория: история науки с философской точки зрения / В.Г. Горохов. – М.: Логос, 2012. – 511 с.

3. Гусев, С.С. Взаимодействие познавательных процессов в научном и техническом творчестве / С.С. Гусев. – Л.: Наука. Ленинградское отделение, 1989. – 127 с.

4. Иванов, Б.И. Становление и развитие технических наук / Б.И. Иванов, В.В. Чешев. – Л.: Наука. Лениградское отделение, 1977. – 263 с.

5. Кочетков, В.В. Этос креативности и статус инженера в постиндустриальном обществе: социально-философский анализ / В.В. Кочетков, Е.Л. Кочеткова
// Вопросы философии. – 2013. – № 7. – С. 3-12.

6. Лернер, П.С. Философия инженерной профессии / П. С. Лернер // Школа и производство. – 2005. – № 2. – С. 11-15.

7. Муравьев, Е.М. Виды технических знаний и особенности их усвоения
// Школа и производство. – 1999. – № 1. – С. 23-26.

8. Никитаев, В.В. От философии техники – к философии инженерии / В.В. Никитаев // Вопросы философии. – 2013. – № 3. – С. 68-79.

9. Орешников, И.М. Философия техники и инженерной деятельности: учебное пособие / И.М. Орешников. – Уфа: Изд-во УГНТУ, 2008. – 119 с.

10. Половинкин, А.И. Основы инженерного творчества: учебное пособие / А.И. Половинкин. – Изд. 3-е, стер. – СПб.: Лань, 2007. – 360 с.

11. Урсул, А.Д. Технические науки и интегративные процессы: философские аспекты / А.Д. Урсул, Э.П. Семенюк, В.П. Мельник. – Кишинев: Штиинца, 1987. – 255 с.

12. Философия математики и технических наук: учебное пособие для студентов, соискателей и аспирантов технических специальностей / под общ. ред. С.А. Лебедева. – М.: Академический проект, 2006. – 777 с.

13. Философские вопросы технического знания: сборник статей / отв. ред. Н.Т. Абрамов. – М.: Наука, 1984. – 295 с.

14. Шаповалов, Е.А. Общество и инженер: философско-социологические проблемы инженерной деятельности / Е.А. Шаповалов. – Л.: Изд-во ЛГУ, 1984. – 183 с.

15. Шубас, М.Л. Инженерное мышление и научно-технический прогресс: стиль мышления, картина мира, мировоззрение / М.Л. Шубас. – Вильнюс: Минтис, 1982. – 173 с.

Основные понятия темы

Технознание, парадигма, техносфера, технический закон, техническая теория, прикладная наука, техническая эпистемология, информационные технологии, инженерия, изобретательство, конструирование, проектирование, инженерные исследования, системотехника, социотехническое проектирование, статус инженера, инженерное мышление.

Тема 4. ТЕХНИКА В АНТРОПОЛОГИЧЕСКОМ И СОЦИОКУЛЬТУРНОМ ИЗМЕРЕНИИ

1.

2. Аксиология техники и ее гуманистический идеал. Направления гуманизации и этизации технической деятельности.

3. Роль техники в истории человеческой цивилизации.

4. Информационно-техногенная цивилизация: особенности и противоречия.

5. Экологические и социальные проблемы НТП, пути их преодоления.

Контрольные вопросы и задания

1. Какие аспекты человеческой телесности и духовности меняются под воздействием современных технологий?

2. Что означает тезис о гуманитарной амбивалентности техники?

3. Что такое «техническая реальность»?

4. Укажите на примеры противоречивости антропологических последствий технического прогресса?

5. Являются ли моральные нормы оковами технического прогресса? Что делать, если ценность свободного технического эксперимента вступает в противоречие с ценностью неприкосновенности личности?

6. В чем значение гуманитарной культуры для специалиста технического профиля?

7. Назовите основные принципы инженерной этики?

8. В чем состоит социальная ответственность инженера?

9. Каковы социокультурные аспекты технических революций?

10. Чем современное общество отличается от всех предыдущих в экономическом, политическом социальном и духовном отношениях?

11. Покажите наличие связи между особенностями современной цивилизации и нарастанием глобальных экологических и социальных проблем.

12. Приведите наиболее распространенные аргументы «за» и «против» сциентизма и технического оптимизма.

13. Укажите на примеры противоречивости социокультурных последствий технического прогресса?

14. От каких достижений научно-технического прогресса человечествустоило бы отказаться?

15. Каковы пути преодоления кризиса техногенной цивилизации?

Литература для дополнительного чтения

1. Алексеева, И.Ю. "Технолюди" против "постлюдей": НБИКС-революции и будущее человека / И.Ю. Алексеева, В.И. Аршинов, В.В. Чеклецов // Вопросы философии. – 2013. – № 3. – С. 12-21.

2. Бехманн, Г. Социально-философские и методологические проблемы обращения с технологическими рисками в современном обществе: (дебаты о технологических рисках в современной западной литературе) / Г. Бехманн // Вопросы философии. – 2012. – № 7. – С. 120-132; № 8. – С. 127-136.

3. Войтов, В.А. Неожиданные научно-технические проблемы современного этапа научно-технического прогресса / В.А. Войтов, Э.М. Мирский // Общественные науки и современность. – 2012. – № 2. – С. 144-154.

4. Горохов, В.Г. Наноэтика: значение научной, технической и хозяйственной этики в современном обществе / В.Г. Горохов // Вопросы философии. – 2008. – № 10. – С. 33-49.

5. Грунвальд, А. Роль социально-гуманитарного познания в междисциплинарной оценке научно-технического развития / А. Грунвальд // Вопросы философии. – 2011. – № 2. – С. 115-126.

6. Домбинская, М.Г. Этика инженера – откуда и куда? / М.Г. Домбинская
// Энергия: экономика, техника, экология. – 2009. – № 2. – С. 60-66.

7. Зверевич, В.В. Информационное общество в виртуальной и социальной реальности. Что это за общество и как оно существует в этих реальностях? / В.В. Зверевич // Научные и технические библиотеки. – 2013. – № 6. – С. 84-103; № 7. – С. 54-75.

8. Кайсарова, Ж.Е. Эотехническая эпоха и ее историко-культурная роль в формировании техногенной цивилизации / Ж.Е. Кайсарова // Вопросы культурологии. – 2012. – № 1. – С. 20-26.

9. Корнаи, Я. Инновации и динамизм: взаимосвязь систем и технического прогресса / Я. Корнаи // Вопросы экономики. – 2012. – № 4. – С. 4-31.

10. Летов, О.В. Социальные исследования науки и техники / О.В. Летов // Вопросы философии. – 2010. – № 3. – С. 12-21.

11. Миронов, А.В. Наука, техника и технологии: техноэтический аспект / А.В. Миронов // Вестник Московского университета. – Сер.7, Философия. – 2006. – № 1. – С. 26-41.

12. Мотрошилова, Н.В. Научно-технические инновации и их цивилизационные предпосылки / Н.В. Мотрошилова // Философия познания: к юбилею Л.А. Микешиной: сборн. стат. – М., 2010. – С. 66-95.

13. Олейников, Ю.В. Социальный аспект современной технико-технологической модернизации / Ю.В. Олейников // Философские науки. – 2010. – № 9. – С. 37-49.

14. Попкова, Н.В. Антропология техники: Проблемы, подходы, перспективы / Н.В. Попкова. – М.: Либроком, 2012. – 360 с.

15. Трубицын, Д.В. Индустриализм как технолого-детерминизм в концепции модернизации: критический анализ / Д.В. Трубицын // Вопросы философии. – 2012. – № 3. – С. 59-71.

Основные понятия темы

Личность, ценность, техническая реальность, антропология техники, аксиология техники, сознание, амбивалентность техники, гуманизация, интеллигенция, техноэтика, духовность, гуманитаризация технознания, технократизм, экология, техногенная цивилизация, виртуальная реальность, информационное общество, социальная технология, устойчивое развитие.

Приложение 1.

ТЕМАТИКА КОНТРОЛЬНЫХ РАБОТ

1. Эволюция понятия «техника» в истории научной и философской мысли.

2. Техническое и нетехническое: проблема соотношения.

3. Виды техники и их классификация.

4. Философия техники в системе культуры.

5. Междисциплинарные аспекты философии техники.

6. Проблемное поле современной философии техники.

7. Философия техники в образовательном пространстве как средство формирования общих компетенций студентов.

8. Проблема техники в наследии античной философии.

9. Начала онтологии техники в классической философии (Т. Гоббс, Р. Декарт, Ж. Ламетри и др.).

10. Концепция «покорения природы» мыслителей эпохи Просвещения и ее значение для современной цивилизации.

11. Философствующие инженеры (Эрнст Гартиг, Иоганн Бекманн, Франц Рело, Алоиз Ридлер).

12. Проблема техники в социальных теориях марксизма.

13. Материалистические концепции технологического детерминизма. Концепции технологического оптимизма (Д. Гэлбрейт, У. Ростоу, З. Бжезинский и др.)

14. Религиозно-идеалистические и теологические концепции техники.

15. Проблема техники в философской антропологии и экзистенциализме.

16. Информационно-гносеологические концепции философии техники (А. Димер, Х. Сколимовски, Т. Стоуньер, А. Этциони и др.).

17. Техника как инструмент тоталитарного контроля (Т. Адорно, М. Хоркхаймер, Ж. Эллюль, Ж. Делез и др.).

18. Вопросы философии техники в русской материалистической и религиозно-идеалистической философии конца XIX – начала ХХ в. (Н.Ф. Федоров, П.К. Энгельмейер, Н.А. Бердяев, П.А. Флоренский и др.).

19. Философия техники в СССР и современной России: основные достижения.

20. Историческая эволюция взаимоотношения техники и науки в истории развития общества.

21. Критерии и новое понимание научно-технического прогресса в концепции устойчивого развития.

22. Прогностическая роль научного знания. Роль науки и техники в преодолении современных глобальных кризисов.

23. Техника и технологии каменного века.

24. Истоки технических революций в культуре древних цивилизаций.

25. Архимед и развитие техники.

26. Технические достижения средневековья.

27. Понимание роли технической деятельности в эпоху Возрождения. Технические изобретения Леонардо да Винчи.

28. Техническая практика и ее роль в становлении экспериментального естествознания в XVII − XVIII в.

29. Технические и технологические революции в человеческой истории.

30. Промышленная революция XIX столетия.

31. Технический и технологический бум ХIХ − начала ХХ в.

32. НТР: основные этапы и направления.

33. Современные технологии, их значение и перспективы.

34. Естественные и технические науки: проблема соотношения.

35. Научная и техническая теория в их соотношении: философско-методологические аспекты. Основные типы технической теории.

36. Развитие системных и кибернетических представлений в техническом знании.

37. Методологические проблемы технических наук.

38. Технический фактор в современной науке.

39. Математизация научно-технического знания.

40. Мировоззренческая функция научно-технического знания.

41. Философско-методологические аспекты технической теории.

42. Технознание в рамках синергетической парадигмы.

43. Проблема творчества в техническом знании.

44. Техническая картина мира.

45. Системно-интегративные тенденции в современных технических науках.

46. Роль информационных и компьютерных технологий в научно-технических исследованиях.

47. Научная и инженерная деятельность: сходство и различие.

48. Истоки инженерии в доиндустриальных цивилизациях.

49. Становление и развитие инженерного образования в XVIII – XIX вв.

50. Распространение технических знаний и инженерии в России.

51. Техническая и инженерная культура: сущность, структура, функции.

52. Социальные роли и функции инженерии.

53. Современная структура инженерной профессии.

54. Инженерное творчество.

55. Научно-техническая интеллигенция, ее место и роль в современной России.

56. Техническая реальность как проявление человеческого бытия.

57. Гуманитарная амбивалентность техники.

58. Проблема "техника и нравственность" в русской философии.

59. Роль гуманитарной интеллигенции в преодолении духовного кризиса и гуманизации технической деятельности.

60. Гуманитарная оценка технологий: проблемы экспертизы и диагностики.

61. Техника как способ опредмечивания духовности.

62. Техническое творчество и человеческая свобода.

63. Философия искусственного интеллекта.

64. Проблема личности в информационном обществе.

65. Этика ученого и этика инженера: проблема взаимосвязи.

66. Техническая эстетика: философские аспекты.

67. Проблемы гуманизации и гуманитаризации высшей технической школы и инженерного образования.

68. Технический прогресс и экономические типы общества.

69. Техника и технознание в футурологических теориях.

70. Проблема антиномии социокультурного и технического в философской мысли.

71. Противоречия техногенной цивилизации.

72. Информационная безопасность в информационном обществе.

73. НТП и теория устойчивого развития.

74. Социально-экологическая экспертиза научно-технических и хозяйственных проектов.

75. Социальные технологии.

76. Технический прогресс и государство: проблема взаимовлияния.

77. Техника и искусство.

78. Сетевое общество и виртуальная реальность.

79. Интернет как орудие новых социальных технологий.

80. Техническое развитие и культурный прогресс:пути преодоления кризиса современной техногенной цивилизации.

Приложение 2.

ВОПРОСЫ К ЗАЧЕТУ

1. Понятие техники. Философия техники, ее предмет, структура и функции.

2. Наука как сфера человеческой деятельности и её философское осмысление. Взаимосвязь науки и техники.

3. Причины и закономерности технического прогресса. Технический прогресс в традиционных обществах.

4. Научно-технический прогресс в Новое и Новейшее время. Основные направления НТР.

5. Философия техники, ее предмет, история зарождения (до конца XIX в.).

6. Основные направления и концепции философии техники ХХ– начала ХХI в.

7. Научно-техническое знание: особенности, классификация, уровни. Взаимосвязь технических наук с основными отраслями научного знания.

8. Формы научно-технического знания. Методология технических наук.

9. Инженерная деятельность: сущность, функции и виды. Инженерное мышление.

10. Человек как объект и субъект технического прогресса. Техническая реальность и кризис современного человека.

11. Гуманизация техники. Инженерная этика и профессиональная ответственность специалиста.

12. Техника как фактор социокультурного развития. Основные черты современной цивилизации. Экологические и социальные проблемы НТП.

Приложение 3 .

Положительным сдвигом в гуманитарном образовании является повышение внимания к технике как общественному феномену, к этому специфическому явлению культуры. Существующие дебаты вокруг проблем гуманистической роли техники и ее роли в окружающей среде требуют философского осмысления феномена техники и ее отношения к развитию цивилизации. В условиях перестройки инженерно-технического образования нужна философская основательность в нормативной оценке как технократической, так и технофобской крайностей понимания его общественной значимости.

Появляющаяся учебная литература по вопросам философии техники не может удовлетворить тем требованиям, которые предъявляются к философской подготовке как студентов, курсантов инженерно-технических вузов, так и аспирантов, соискателей технических специальностей. Эти публикации страдают многословием при отсутствии глубокой философичности, они часто оторваны от истории техники и не развивают «вкус» к философскому пониманию техники.

В предлагаемом материале обобщен некоторый опыт освещения проблем философии техники в курсах, читаемых автором в различных вузах. Мне хотелось сгруппировать накопленный материал так, чтобы, с одной стороны, показать специфичность философского анализа техники, а с другой — опереться на действительность того развития техники, которое - пока еще неполно - представлено в публикациях по истории техники .

В немногих пока еще публикациях по философии техники упор делается на освещение проблем технических наук, тогда как онтология техники остается в стороне . Между тем философы, практически знакомые с развитием техники, пишут о существенном отличии философии техники и философии науки (технических наук). Указано на целый ряд существенных отличий техники от науки : первая есть совокупности артефактов, а вторая - система знаний; с помощью первой мы преобразуем мир, творим «вторую природу», а с помощью второй познаем, объясняем мир; первую творят инженеры, практические работники, вторую - ученые, теоретики .

Однако философия в процессе осмысления развивающихся совместно науки и техники показывает, особенно в период научно-технической революции, сближение философских образов того и другого феноменов человеческой деятельности. Точка «встречи» философии науки и философии техники - это техническая наука .

Развитие технических наук в XIX и XX веках настолько сближает указанные образы, что в современном философском анализе техники возникает иллюзия тождества науки (явления идеального) и техники (явления материального). «Расплывается» фундаментальный философский принцип единства теории и практики, и вместо философского анализа техники как явления общественного бытия нам преподносится синтез технического знания как явления общественного сознания.

Указывая на тенденцию натурфилософского синтеза науки, техники и искусства, возникшую в эпоху Возрождения и развившуюся в условиях НТР, Е. А. Шаповалов отметил нигилистическую опасность отождествления философии техники с философией инженерной деятельности. Он справедливо отмечал: «Философия техники - это, в сущности, философия технической деятельности... философия техники - это философское размышление прежде всего о технике «вообще»... Как новая ветвь философии последняя вырастает главным образом из синтеза трех направлений философского знания: философии культуры, философской антропологии и социальной философии» .

Следовательно, философия техники в современном понимании - это фрагмент общей философии диалектико-материалистического единства общественного бытия и общественного сознания в практической деятельности людей.

Онтологический синтез техники

Два эмпирических факта дают материалистическое направление пониманию техники в мировоззренческом аспекте: существование технической системы дано в ощущениях; всякая техническая единица есть явление общественного бытия, ибо природа не создает никаких технических феноменов .

Синтезируя все разнообразие техники в ее истории (равной истории человечества), можно дать следующую дефиницию техники как явления общественного бытия: техника - это развивающаяся система искусственно созданных материальных средств человеческой деятельности, предназначенных для повышения практической эффективности этой деятельности.

Этим схвачена сущность техники. Диалектическое раздвоение единой сущности и познание противоречивых частей ее продвигают нас к усмотрению субстрата и субстанции в каждой технической системе. Субстрат техники - это тот природный материал (преобразованные вещество, силы, информация природы), который образует содержание соответствующей системы, а субстанция - то целефункциональное назначение, которое придается людьми этому материалу, чтобы он мог выполнить заданную ему практическую роль. С субстанцией техники связана целеполагающая деятельность людей, создающих технику, а с субстратом - их целеисполняющая деятельность .

Действующая техника представляет собой практическое единство субстанции и субстрата. Именно действующая практически техника показывает, что ведущую роль в этом единстве играет субстанция, т. е. ее человеческое предназначение. Субстрат техники обнаруживает себя лишь тогда, когда техническая система «выходит из строя» или когда обнаруживаются экологические последствия массового применения технических систем определенного рода.

Общественным способом бытия техники выступает техническая практика - та область преобразующей чувственно-материальной деятельности, которая связана с использованием искусственно созданных материальных средств достижения человеческих целей. Техническая практика есть бытие «техники-для-нас», где на переднем плане функционирует субстанция технической системы. Бытием же «техники-для-себя» является как способ функционирования человеческой производительной силы, когда идеальное (как сознательное начало человеческой деятельности) объективируется технологический процесс как материальный результат человеческой деятельности. Построение технологического процесса определяется, обусловливается как субстратом техники, так и материальным характером предмета труда.

На основе различения субстанции и субстрата технических систем возможны два вида классификации техники : по субстанциальному основанию допустимо выделять технику производственную, социальную (политическую) и культурную с их разновидностями (например, горная, обрабатывающая, строительная, транспортная, связи, военная, телевизионная и т. п.), а по субстратному основанию - ядерную, механическую, химическую, биологическую, антропологическую. Возможна смешанная классификация по сферам практического применения техники (промышленная, сельскохозяйственная, полиграфическая, бытовая и т. п.).

Поскольку бытие техники производно от человеческого и природного бытия одновременно, постольку системный синтез техники имеет своим объективным основанием бытие техники в общественной системе. Понятием «техническая база общества » обозначается в связи с этим обстоятельством единство всех действующих в практике данного общества технических систем, куда входят как те материальные системы, которые были созданы в прошлом обществе, так и те, что создаются для удовлетворения технических потребностей наличного общества. За пределами технической базы остаются потенциальные искусственные системы («архивные», музейные и выставочные образцы техники).

Гносеологический анализ техники

Поскольку всякая техника есть создание человеческого труда, акту ее творения предшествует познание как производство специального знания о характере практической потребности общества в новом материальном средстве человеческой деятельности и соответствующего знания о возможностях тех природных тел и явлений, которые могли бы стать субстратом этого средства. Исторический опыт такого познания, его развитие становятся объектом гносеологического анализа техники как специфического явления бытия .

Гносеологический подход к технике связан прежде всего с проблемой ее генезиса. Если все природные феномены суть продукты самодвижения материи в мировом закономерном процессе, то артефакты техники никогда не являются продуктами самодвижения: они - порождение человеческой деятельности в природе. Практическая деятельность людей, миллиарды раз повторяясь в любой сфере, обнаруживает алгоритмы, которые наталкивают человека на мысль смоделировать по их структуре взаимодействие природных компонентов и передать этим материальным моделям алгоритмичные функции человека. Сначала это делалось на изоморфной основе, когда техническое средство (инструмент) становилось искусственным «усилителем» человеческих органов (рук, глаз, ног, ушей и т. п.), а затем стали моделироваться коллективные функции человеческой деятельности - уже на гомоморфной основе.

Таким образом, сначала обычная, а затем техническая практика человеческого рода становится основой целеполагания в техническом изобретательстве. Что же касается целеисполнения, то здесь требовалось изучение предметов и свойств природы, отношений природных тел, чтобы найти подходящие компоненты субстрата будущей технической системы.

Развитие ремесленной технической практики имело своим источником техническое творчество людей в двух видах - экстенсивном , когда совершенствовалось, рационализировалось наличное техническое средство, и интенсивном , когда изобреталось новое техническое средство, которому передавались алгоритмичные человеческие функции. Когда же гомоморфный алгоритм мануфактурного труда позволил в Европе XVII-XVIII веков изобрести систему машин во главе с паровой машиной как универсальным двигателем этой системы, то познание новой технической практики, путей ее развития в силу капиталистических потребностей перешло на качественно новый уровень рациональности технического творчества.

Развитие промышленной технической практики потребовало включить новый, небывалый источник технического творчества - научное познание . Творческая энергия ученых как бы «подстегивается» потребностями, во-первых, познания субстрата машинной техники различных практических назначений, а во-вторых, новыми интересами хозяев индустриального производства. Это привело к научной революции XVII века, которая означала рождение целого спектра естественных наук и формирование научного статуса для целого ряда гуманитарных и социальных знаний. Развертывание этой революции в XVIII и XIX веках приводит к возникновению спектра специализированных наук - технических .

Таким образом, с превращением научной рациональности в главный источник технического творчества и развития технической деятельности формируется с рубежа XVIII-XIX веков новое качество технического развития человечества - научно-технический прогресс как прогресс в технической базе общества на основе научного прогресса .

По мере исторического развития технической практики человечества в ходе технических революций XVIII-XIX веков коренным образом меняется гносеологическая база технического прогресса. Интенсивное развитие научного познания делает научную деятельность локомотивом технической практики и в корне преобразует всю систему создания и совершенствования техники. Это было отмечено уже в первых публикациях по философии техники в Германии и России . Техническое творчество становится научно-техническим творчеством, а начавшаяся в середине XX в. научно-техническая революция рождает уникальную фигуру ее главного творца - «ученого-инженера» .

В XX в. развитие технических наук не только вступает в интенсивную фазу разделения этих наук на фундаментальные и прикладные, но и приводит к выделению специфического вида технологических наук, предметом которых становится функционирование, строение и развитие технологических процессов как способов бытия машинной и безмашинной техники .

Субъект технического развития

Понятие «техническое развитие» обозначает систему качественных изменений техники и последующий процесс обновления технической базы конкретного общества. Соответственно субъектом технического развития в общем являются люди как творцы техники и как субъекты развития технической практики.

Техника любого вида и общества выступает как компонент материальной культуры и уже в качестве такового может быть элементом других видов культуры Это обстоятельство отражается в общем тезисе «человек - творец культуры». Однако специфика техники как явления общественного бытия обусловливает особенное качество субъекта технического развития.

Исторический подход к пониманию техники позволяет конкретизировать понятие субъекта. Речь идет о взаимной дополнительности качеств субъекта познания и субъекта социального действия. История техники показывает, что на исторической стадии непосредственной включенности познания в техническую практику общества субъект технического развития был персонально единым: ремесленник сам изобретал, сам использовал и сам же совершенствовал орудия труда и иные средства технической практики. По мере развития техники вплоть до фазы мануфактурного производства стадии генерации технических идей, проектирования и изготовления техники не разделялись ни в общественном, ни в профессиональном планах.

На мануфактурной и индустриально-машинной стадиях промышленного производства начинает постепенно выделяться в рамках субъекта технического развития сначала фигура ученого , делом которого становится генерация технических идей, а затем фигура инженера , основная функция которого- организация проектирования, производства и эксплуатации технических систем в разнообразных технологических процессах. Субъект технического развития становится кооперативным в общественном масштабе.

В ходе научно-технического прогресса и использования его достижений в развитии технической практики XIX и XX веков кооперативный субъект технического развития дифференцируется в профессиональном отношении: ученый-прикладник (или ученый в области технических наук) становится творц технических идей и проектов; инженер превращается в профессионального проектировщика и конструктора технических систем; профессией техника является теперь организация производства разработанной техники и ее оптимальной эксплуатации в технической практике общества; квалифицированный рабочий профессионально завершает это ра деление функций как конечный субъект технической практики. Так появляется предвиденный К. Марксом тип «совокупного работника» в сфере развития техники .

Дальнейшая модификация субъекта технического развития связана с развитием и развертыванием в историческом пространстве XX-XXI веков научно-технической революции. Творцы основных направлений этой революции интегрируют в своей деятельности функции почти всех элементов кооперативного субъекта технического развития. Появляются в технической практике своеобразные фигуры «ученого-инженера» или «инженера-рабочего» или «техника-оператора» или «инженера-организатора» (инженера-технолога).

Историческое развитие техники

История техники как ее окончательная действительность имеет не только логическое, но и важное эвристическое, прогностическое значение. Первое относится особенно к общей истории техники, второе - к истории отраслевой техники , на что следует обратить сугубое внимание при чтении лекции в техническом вузе.

Обычный подход к историческому развитию техники заключался раньше в том, чтобы видеть в этом процессе смену эволюционных и революционных фаз. При этом больше внимания уделялось техническим революциям и прогрессивной ветви развития. В мировом масштабе сегодня известны такие последовательные технические революции, как «неолитическая» (IX-VIII тысячелетия до н. э.), «век бронзы» и «век железа» (I тыс. до н. э. - I тыс. н. э.), техническая революция XVIII-XIX вв., научно-техническая революция (с 50-х годов XX в. до 20-х годов XXI в.).

Более содержательным представляется системно-генетический подход к развитию техники в цивилизационном процессе. С этой точки зрения техническая действительность предстает как ступенчатая смена терминальной техники системами кондиционального качества . Я называю терминальной ту технику, которая функционально продолжает и усиливает преобразующую деятельность человеческих органов; она находится как бы на периферии этих органов и связана с пределами их возможностей. При этом инструментально-терминальная техника (ручные орудия, инструменты, приборы и т. п.) зачастую буквально служит «приставкой» к рабочему телу человека, а машинно-терминальная техника (агрегат, станок, велосипед и т. п.) находится под непосредственным технологическим управлением одного или группы людей, заменяя и усиливая их рабочие функции. В том и другом случае мы имеем дело с простыми или усложненными техническими системами терминального свойства. Кондициональная техника обеспечивает не только выполнение рабочих функций человека (коллектива), но и обусловливает его существование, жизнь в специфической среде обитания. В этом случае системность машинной техники усложняется (транспортная многофункциональная машина водного, воздушного, подводного назначения, космический корабль, подводная лодка и т. п.) ввиду необходимости пребывания и практической деятельности в абиотической, экстремальной среде некоторого множества людей. Сверхсложные кондициональные системы, как правило, автоматизированы и могут образовывать комплексы континуального характера.

В связи с системно-генетическим подходом к технике надо сказать о двух важных моментах технической истории цивилизации.

Во-первых, о соотношении прогресса и регресса в развитии техники. В литературе принято говорить в основном о техническом прогрессе. Однако настало время философски оценить и регрессивную ветвь исторического развития техники. Действительно, много ли мы знаем о пути техники в небытие, о нисходящей линии ее качественных изменений? Между тем этот вопрос имеет определенное эвристическое значение. Физически устаревшая техника выводится из технической практики и предается естественному разрушению или утилизации (или конверсии). Морально устаревшая техника становится музейным экспонатом, историческим раритетом, игрушкой или памятником, учебным пособием.

Во-вторых, в условиях социально-экологического кризиса мы вынуждены изучать регрессивную линию развития техники и потому, что утилизация старой техники или ее компонентов становится острой экологической проблемой (например, утилизация отходов ядерных реакторов или старых автомобилей, станков и т. п.), и потому, что знание причин быстрого морального старения техники существенно для оптимизации технического прогресса в различных областях практики и для системного развития технической базы общества в интересах экономии рабочего времени и оздоровления окружающей среды.

Социально-экологический аспект развития технической практики человечества приобретает ныне самостоятельное значение .

Особенно интересным в философско-прогностическом плане является проблема развития указанной практики в ходе развертывания биотехнологического этапа научно-технической революции, контуры которого были отмечены ленинградскими философами еще в начале 80-х годов . В единстве с информационно-кибернетическим направлением современной НТР грядущие достижения новой научно-технической революции приведут к эпохальному повороту в историческом развитии технического компонента цивилизации, мировой техносферы.

Аксиологический аспект техники

Он связан с культурной природой техники и ее социальной эффективностью.

Техника является особенной ценностью , если считать, что существуют ценности жизни и ценности культуры, как это было показано еще в трудах В. П. Тугаринова. В функции ценности жизни техника выступает не только как орудие производства средств жизни, но и как материальное средство спасения жизни, здоровья человека в мирных условиях (в медицине, при природных катастрофах), как средство выживания, в военной обстановке. Но поскольку техника есть всегда искусственное произведение человека, то ценностью жизни она становится после того, как стала ценностью культуры.

С философской теорией ценностей связан и вопрос о критериях культурной ценности техники. Генезис бинальной (единство субстрата и субстанции) природы техники позволяет выделить ряд взаимосвязанных критериев относительной ценности технических систем различного назначения. Их наличие и взаимосвязь определяются универсальным характером человеческой деятельности. Если принять, что узловой характеристикой человеческой деятельности является ее целесообразность, то можно определить социальную эффективность вообще как степень соответствия результатов человеческой деятельности ее целям. В этом смысле всякая техническая система есть воплощенная целесообразность практического действия человека. Поэтому ценность любой технической единицы соотносима с ее социальной эффективностью.

Первым и основным критерием ценности технической системы является ее функциональность , т. е. степень соответствия видовому функциональному назначению. Основой этого критерия служит технический оптимум, при котором максимум субстанциального качества обеспечен минимуме* субстратного начала. С этой позиции та техника лучше, которая базирует свою многофункциональность на простейшем субстрате. Косвенно с этим критерием связана и экологичность технических систем.

Вторым критерием ценности всякой технической единицы служит ее генотехнологичность , т. е. реальная возможность произвести ее с помощью несложной, легкодоступной технологии. Очевидно, что та техника лучше, которую можно воспроизвести при минимуме материально-трудовых затрат и быстро, надежно оснастить ею соответствующие области технической практики общества.

Третий критерий - долговечность технической системы, ибо ценность во многом определяется тем, сколь значительный срок она безотказно служит человеку, не утрачивая своего целефункционального назначения. С этим критерием связана устойчивость технического прогресса и возможность расширения зоны технической практики, а также экологическая ценность техники различного назначения.

Четвертый критерий технической ценности - эстетичность , ибо человек творит свое бытие не только в меру практических потребностей, но и по законам красоты. Именно поэтому внутреннее соответствие субстанции и субстрата технической системы должно выразиться во внешней гармоничности. Красивая техника ценна не только своим дизайном, но и отвечает стремлению человека творить свой мир по универсальной мерке.

Аксиологический аспект техники как бы подчеркивает ее человеческую сущность. История показывает, что технические системы утрачивают свою ценность, когда интегральная природа человека «разрывается», когда бытие человека отчуждается от его родовой сущности. Именно на такой антропологической основе природный субстрат техники отрывается от ее гуманистической субстанции. Тогда рождается техника «цивилизованного варварства», которая волочит за собой по истории шлейф поверхностных обвинений в бесчеловечности техники вообще. Рождается даже абстрактный термин «техногенная цивилизация» как плод огульного возведения техники в ранг «родительницы» определенного человеческого состояния. Реальное же назначение техники гуманистично и в действительности она лишь выражает и выпячивает наличную природу людей того общества, которое эту технику создало.

Духовная парадигма технического развития

Бытие техники сугубо материально, но социальная субстанция ее имеет прямое отношение к духовным основам человеческого бытия. Это положение обусловлено не только тем, что творение техники начинается с работы духа, с духовного творчества, но и тем, что техническая практика служит источником развития духа (сознания, бессознательного) в пространстве свободного времени .

Первый толчок развитию человеческого духа дает уже процесс формирования технического замысла на основе постижения алгоритма определенной практической деятельности и идеи дать новую степень свободы человеку деятельному. На эту сторону духовной парадигмы технического развития своеобразно обратил свое внимание Н. А. Бердяев.

Бердяевская оценка техники в виде машинной ее типичности не совсем корректна, ибо носит абстрактный характер . Он, например, полагал, что именно в ренессансный период (XVI-XVIII вв.) человеческие силы были отпущены на свободу для творчества. Но он почему-то не замечает, что механизация (машинизация) технической практики человечества в XIX-XX веках реально высвободила массовые человеческие силы для творческого действия. Однако, поскольку этого не произошло в массовой духовной жизни индустриального общества, постольку вину за это оскудение духа он снова взваливает на засилье машинной техники. Машина-де заслоняет благословенную природу от человека и покоряет ритму механической жизни самого человека. Не капиталистическая система отчуждения человека обращает человечество в новое рабство, а машина как демонический «третий элемент» отрывает человека от органического мира и тем порабощает его. Здесь мы видим техницистские пределы абстрактного гуманизма Бердяева и вообще экзистенциалистские истоки демонизации техники, особенно на стадии ее автоматизации - уже после смерти Н. А. Бердяева, в ходе развертывай; научно-технической революции.

Свершившееся техническое событие, развивая практическую деятельность человека, сообщает уже новый - логический импульс духовной жизни общества. Во-первых, анализируется степень эффективности бытийствующей техники и оценивается эвристичная ценность, глубина знаний о субстрате и субстанции техники. Во-вторых, делаются выводы о степени истинности того фонда знаний, который овеществлен в технической системе. Ведь в целесообразно действующей технической единице может воплотиться только истинное знание. В-третьих, воплощенное в технике знание стимулирует развитие научного познания и в сфере природы, и в сфере социума, и в сфере мышления. Развитие научной мысли создает творческий задел для совершенствования техносферы в планетарном масштабе. В-четвертых, технизация общественной жизни и индивидуального быта людей создает виртуальную реальность, которая позволяет стимулировать развита бессознательного начала в человеке и мобилизовать новые резервы его интеллектуального, эмоционального совершенствования. Вместе с тем возникают новые проблемы в развитии духовности и духовной культуры.

Особенно сильным каналом связи техники с духовным миром человека является искусство . Ведь со времен античности «технэ» обозначает прежде всего умение, искусное мастерство в человеческой деятельности. На это пристальное внимание обращает экзистенциализм в европейской философии.

В «Вопросе о технике» М. Хайдеггер верно заметил, что бытие техники не тождественно ее сущности. Это бытие имеет инструментальное и антропологическое определения. Современная техника - это средство для достижения целей, за которыми скрывается причинность. Однако в толковании причинности немецкий философ остается на уровне Аристотеля, выдавая посуду за бытие техники . Техника у него раскрывает некую «потаенность», содержащуюся в знании. Затем потаенность обнаруживается в производственной технике, когда управляемый человеком технологический процесс Хайдеггер называет «поставом». Иначе говоря, технологический процесс («техническое манипулирование») ставит загадки природы на службу человеку.

«Существо современной техники являет себя в том что мы называем поставом» . Техника ставит человека на путь раскрытия тайн природного бытия. «Существо техники покоится в поставе. Его власть отвечает судьбе исторического бытия ». В развитии техники судьба ставит человека на путь риска, где уверенность бытия может дать только Истина (знание), которая лишь частично представлена в технике - поставе.

Раскрытие потаенного в техническом бытии Хайдеггер направляет на преодоление технофобии, связанной с чисто инструментальным пониманием техники. В существе техники философ видит «возможные ростки спасительного» освобождения человеческого существования от гнета инструментального бытия техники с помощью откровения в нем истинности - духовной свободы человека. В технике кроется со-бытие искусства как проявления человеческого творчества. Иначе говоря, возводя техническое начало в степень искусства, Хайдеггер своеобразно обнаруживает гуманистическое существо техники: «Поскольку существо техники не есть нечто техническое, сущностное осмысление техники и решающее размежевание с ней должны произойти в области, которая, с одной стороны, родственна существу техники, а с другой, все-таки фундаментально отлична от него. Одной из таких областей является искусство» .

Таким образом, развитие техники и духовный мир человека взаимосвязаны теснее, чем кажется общественному сознанию или метафизическому мышлению. Духовная парадигма особенно ярко выступает в эпоху научно-технического прогресса, и это в значительной степени объясняет формирование и развитие философии техники в XIX-XX веках .

Какие методические советы для преподавателя возможны после всего изложенного?

Опыт показывает, что в полном объеме занятие на указанную тему целесообразно проводить с аспирантами , осваивающими программу кандидатского минимума по философии.

1. Онтологический синтез техники и ее сущность.

2. Гносеологический анализ техники.

3. Субъект технического развития.

4. Историческое развитие техники.

5. Аксиологический аспект техники.

6. Духовная парадигма технического развития.

В полном объеме этот план целесообразно реализовать для аспирантов технических вузов, усиливая тем самым тенденцию гуманитаризации научно-педагогических кадров в области технических наук.

Что касается соискателей других специальностей, то для них лекцию можно построить в обобщенном плане:

1. Философия о бытии и сущности техники.

2. Субъект технической практики и познания.

3. Историческое развитие техники.

4. Техника как культурная ценность.

Исторический и другой иллюстративный материал для пояснения тезисов лекции лучше всего брать из истории отра^ левой техники (для аспирантов технических специальностей) и из общей истории техники, современной технической пра тики (для аспирантов естественнонаучных и гуманитарных специальностей).

Лекция для студентов технических вузов должна быть максимально насыщена материалом из общей и отрасле истории техники и строиться, желательно, по следующе плану:

1. Бытие и сущность техники.

2. Историческое развитие техники и его субъект.

3. Техника как культурная ценность.

Основной методической задачей преподавателя во всех случаях освещения темы «Основы философии техники» является раскрытие гуманистической ценности техники во всех противоречивых формах ее бытия и содействие преодолению в мировоззрении слушателей тенденции техницизма как в виде технофобии, так и в виде технократизма. Важно также направить усилия на преодоление предрассудка, отождествляющего технику и технические науки.

Горохов В. Г., Розин В. М. Введение в философию техники. М., 1998.

История техники. М., 1962. См. так же: Шухардин С. В. Основы истории техники. М„ 1961.

Степин В. С., Горохов В. Г., Розов М. А, Философия науки и техники. М.,

Шаповалов Е. А. Философия науки и философия техники // Наука и альтернативные формы знания: Межвузовский сборник. СПб., 1995. С. 240.

Социально-экологические проблемы современности и новая НТР. Л., 1981.

Пирогов К. С. Научно-техническое творчество: Социально-философские проблемы. Л., 1979.

Бердяев Н. А. Дух и машина // Судьба России. М., 1990.

Хайдеггер М. Вопрос о технике // Время и бытие. М., 1993. С. 222-224

Хайдеггер М. Вопрос о технике // Время и бытие. М., 1993. С. 231.

Там же. С. 232.

Там же. С. 238.

Философия техники в ФРГ. М., 1989. См. так же: Энгельмейер П. К. Концепт лекций по философии техники. Баку, 1922.

Место науки в культуре человечества. Человек в современном информационно-техническом мире. Кризис культуры и современность. Наука определяется как исторически сложившаяся форма человеческой деятельности, направленная на познание и преобразование объективной действительности; это такое духовное производство, которое имеет своим результатом целенаправленно отобранные и систематизированные факты, логически выверенные гипотезы, обобщающие теории, фундаментальные и частные законы, а также методы исследования. Наука – это одновременно и система знаний, и их духовное производство, и практическая деятельность на их основе.

Наука – это специфическая форма деятельности человека, обеспечивающая получение нового знания (о природной, социальной и духовной действительности), вырабатывающая средства воспроизводства и развития познавательного процесса, осуществляющая проверку, систематизацию и распространение его результатов. В этом определении указаны почти все функции науки.

Рассмотрим те критерии, или признаки, наличие которых позволяет считать, что перед нами – именно научное, а не какое-либо иное (например, идеологическое или эстетическое) знание.

Общие критерии научности следующие:

1. Объективность , или принцип объективности. Научное знание связано с раскрытием природных объектов, взятых «самих по себе», как «вещи в себе» (не в кантовском понимании, а как еще не познанных, но познаваемых). При этом происходит отвлечение и от интересов индивида, и от всего сверхприродного. Природу требуется познать из нее самой, она признается в этом смысле самодостаточной; предметы должны быть познаны без привнесения в них чего-либо субъективного или сверхприродного.

2. Рациональность , рационалистическая обоснованность, доказательность. Если обыденное знание опирается на «мнения», то в научном знании не просто что-то сообщается, а приводятся необходимые основания, по которым это содержание истинно; здесь действует принцип достаточного основания. Судьей в вопросах истины становится разум, а способом ее достижения – критичность и рациональные принципы познания.

3. Эссенциалистская направленность, т.е. нацеленность на воспроизведение сущности, закономерностей объекта (отражение повторяющихся, но несущественных свойств объекта тоже подчинено этой цели).

4. Особая организация , особая системность знания; не просто упорядоченность, как в обыденном знании, а упорядоченность по осознанным принципам; упорядоченность в форме теории и развернутого теоретического понятия.

5. Проверяемость ; здесь и обращение к научному наблюдению, к практике и испытание логикой, логическим путем. Научная истина характеризует знания, которые в принципе проверяемы и, в конечном счете, оказываются подтвержденными. Проверяемость научных истин, их воспроизводимость через практику придает им свойство общезначимости (и в этом смысле интерсубъективности).

Иногда в критерии научного знания включают истинностное знание и ограничивают этим науку. Однако в науке немало гипотез, которые являются ни истинным знанием, ни заблуждением; но из гипотез может формироваться максимально достоверное знание – теория. Такие знания и являются конечной целью науки. Если же принять за науку только истинностное знание, то из нее будут устранены гипотезы, а вместе с ними – и самый важный источник роста научного знания; мы будем иметь крайне упрощенную и ошибочную структуру роста научного знания.

Для определения характера той или иной сферы знания (научно оно или нет) следует брать не один какой-либо из перечисленных признаков, а всю их систему, весь их комплекс.

Сама наука состоит из множества дисциплин, которые переплетены между собой, оказывают влияние друг на друга. Их подразделение на три блока – естественные, общественные и гуманитарные – считается общепринятым. Предметы этих трех блоков наук достаточно явно выделяются: природа, общество, духовный мир человека.

Объектами социогуманитарного знания как области переплетения общественных и гуманитарных наук является общество, индивид, точнее, его духовный, внутренний мир и связанные с ним мир человеческих взаимоотношений и мир духовной культуры общества. В социогуманитарном познании ученый сталкивается с живым человеческим духом. Жизнь человека наполнена мыслями и переживаниями, ее определяют проекты, планы, ожидания и надежды, успехи и неудачи в их осуществлении. Жизнь личности совершается в точке несовпадения человека с самим собой, на грани, которая отделяет то, что он есть, от того, чем он хочет быть, и которая постоянно преодолевается личностью. Человеческое бытие (как объект гуманитарного познания) никогда не совпадает с самим собой, оно одновременно существует в категориях цели и смысла.

Специфическим для гуманитарных наук способом исследования человека, позволяющим проникнуть в его внутренний духовный мир, является понимание. Понимание связано с погружением в «мир смыслов» другого индивида, с постижением и истолкованием его мыслей и переживаний. На этот процесс неминуемо влияют ценностно-мировоззренческие установки исследователя. Иначе говоря, в понимании познавательное отношение неотделимо от ценностного.

Долгое время развитие человечества шло под знаком общественного прогресса. Это было характерно для индустриальной стадии. Общественный прогресс – это развитие общества от низшего (простого, несовершенного) к высшему (сложному, совершенному). Общественный прогресс сегодня – это развитие обществ к постиндустриальному типу – информационному обществу. Термин «постиндустриализм» относится, прежде всего, к изменениям в социальной структуре (технико-экономическом строе) общества и лишь косвенно – к изменениям в государственном устройстве и культуре, которые также представляют собой составные части общества.

Признаками информационно-технического общества является расширение реальной свободы граждан, глобализация, решение проблемы сочетания социального равенства и эффективности общественного производства, улучшение материальных условий своей жизни. Улучшение материальных условий жизни и увеличение ее продолжительности до сих пор является главным критерием общественного прогресса.

Кризис культуры представляет собой естественный процесс в рамках того технологического пути, который был выбран нашей цивилизацией. Ее достижения безусловны, ее вклад в создание духовных и материальных ценностей несомненен. Однако вряд ли все, что происходило в такой культуре, было позитивным. Вспомним этнические и религиозные распри, в основе которых лежали именно ценности локальных культур. Другая культура часто воспринимается как враждебная. Кроме того, массовая культура разрушает сакрально-нравственный характер подлинной культуры, целью которой является глубинный процесс созидания вечных ценностей. Современное состояние культуры фиксирует стадию ее перехода от индивидуально-локального к глобально-интеграционному уровню.

До периода научно-технической революции культура была стационарным образованием. Понятие культуры в некотором смысле всегда выражало то, что остается стабильным на протяжении жизни не только отдельного человека, но и многих поколений. Жизнь людей протекала на фоне культуры, и включение в нее каких-то новых ценностей могло занять целую жизнь человека. Ценности становились культурными после достаточно длительного историко-социального отбора. Это определяло изначальный консерватизм культуры и ее носителей. Носителями культуры считались, прежде всего, представители гуманитарной интеллигенции, что было связано как раз, с одной стороны, с длительным характером отбора культурных ценностей, а с другой – с тем, что наука всегда носила прагматический характер, изменения в ней происходили быстрее и большая часть ее ценностей не успевали закрепляться как общекультурные.

Процесс смены культурных ценностей и включения в нее новых – процесс длительный и сложный. В культурном смысле ценностный консерватизм оправдан, так как позволяет сохранять общезначимый фундамент культуры. Ценности культуры имеют свойство приращения, тогда как новые научные открытия часто базируются на отрицании предшествующих.

НТП – непрерывное совершенствование всех стадий общественного воспроизводства, производственной и непроизводственных сфер путем единого, взаимообусловленного, поступательного развития науки, образования, техники, технологий, организации и управления. прежде всего ради практического решения стоящих перед обществом в данный исторический период социально-экономических, социальных и политических задач.
НТП – категория историческая, охватывающая длительный период развития науки и производства и их влияния на жизнь человека. Первый этап сближения прогресса в науке и технических средствах производства появились в 16 – 18 в. (мануфактурное производство, нужды торговли, мореплавания потребовали теоретического и экспериментального решения практических задач). Следующий этап связан с развитием машинного производства с конца 18 в., (наука и техника стали взаимно стимулировать развитие друг друга ускоряющимися темпами) Особым историческим этапом в НТП является период крупного машинного производства, становления индустриальной цивилизации (могущественные силы и ресурсы природы были поставлены на службу человеку, производство из простого процесса труда было превращено в социальное технологическое применение итогов научного труда, результатов научной деятельности.
НТП направлен, прежде всего, на развитие производительных сил общества. К середине ХХ в. наметился принципиально новый этап НТП – НТР, являющаяся закономерным шагом человеческой истории и носящая глобальный характер. Это означает, что революционные изменения охватили все разделы науки, техники и производства, что НТР повлияла на все стороны общественной жизни, затронула, хотя и в неодинаковой мере, все регионы планеты и все социальные системы.
Cущественные признаки НТР, характеризующие ее природу:
а) слияние научной революции с технической при опережающем развитии науки;
б) превращение науки в непосредственную производительную силу;
в) органическое объединение элементов производственного процесса в единой автоматизированной системе;
г) формирование нового типа работника;
д) переход от экстенсивного к интенсивному развитию производства и пр.
Современный этап НТП многими учеными характеризуется как подготавливающий очередную НТР. Ее отличительными признаками будут многократно возросшая энергонасыщенность жизнедеятельности человека, глобализация всех основных процессов, радикально преобразованный технологический базис, превращение системных межотраслевых технологий в определяющий фактор социально-экономического развития.
Современный этап НТП связан с переходом к постиндустриальной цивилизации, с формированием особой роли научного знания, результатов многоотраслевого научного труда в социально-экономическом прогрессе общества. Основные направления современного НТП: использование новых технологий освоение космического пространства, создание ракетной техники; автоматизация производства; развитие химической промышленности и создание материалов с заранее заданными свойствами; создание альтернативных источников энергии и т.п.

Глава первая.

МЕСТО И РОЛЬ ЧЕЛОВЕКА

В СИСТЕМЕ

СОВРЕМЕННЫХ ПРОИЗВОДИТЕЛЬНЫХ СИЛ

Неудовлетворительное состояние современной за­падной теоретической мысли отмечается теми буржу­азными исследователями, кто стал остро осознавать необходимость целостного философского подхода к проблемам человека, техники, культуры, определения их исторической перспективы. Так, известный западногерманский социолог X. Шельский пишет: «Неудиви­тельно, если со временем социолог, устав от эмпириз­ма, от вопросов, что такое невроз или что значат для общества автоматизация и средства массовой коммуникации, задастся вопросом: что же стоит за феноменами, что можно считать „общим знаменате­лем" эпохи?».

В настоящее время, когда, в условиях научно-тех­нического прогресса, проблема человека более чем когда-либо связана с его положением в сфере произво­дительных сил, можно было бы ожидать убедительно­го анализа этой проблемы от философско-социологической литературы, опирающейся на данные науки о труде. Между тем в основной массе этой литературы, преимущественно технократически ориентированной, а также публикаций в области индустриальной социологии этих лет вопрос о субъективности человека просто не ставится. Хотя бурное развертывание научно-технического прогресса и сопутствующие ему фиксируются этой литературой, в ней молчаливо (и равнодушно) предполагается, что все касающееся че­ловека остается прежним, не считать того, что роль его индивидуальной активности в производствен­ном процессе закономерно умалилась, а функции ока­зались теснее прежнего связанными с механизированной (или автоматизированной) техникой.

Констатируя как очевидный факт отказ буржуазной социологии от крупномасштабных теоретических построений, отсутствие мировоззренческой значительности, желания касаться перспектив будущего для человека в складывающихся новых условиях, Шельский отмечал: «Со спадом прогрессистского оптимизма наша мысль стала удивительно слепа в отношении будущего; сошли со сцены политические, философские, социальные и моральные утопии, если только они не рисуют кош­мары грядущего. Будущее больше не является темой больших утопий; им занимаются лишь отдельные от­расли литературы и научного знания".

Действительно, лишь немногие представители бур­жуазной индустриальной социологии продемонстрировали в своих исследованиях тенденцию к освещению новой ситуации человека, сочетая с социологическим философский, культурологический аспекты, поместив исследуемые явления в историко-культурную перспективу прошлого и будущего, в общий контекст эволю­ции труда, культуры, человеческой субъективности. Между тем без такой перспективы невозможно искать философского осмысления узловых проблем диалектики взаимодействия человека и техники, поставленных на повестку дня бурным развитием НТР. К их числу относятся: антропологические и культурные характе­ристики современного индустриального труда, автома­тизация и ее значение для человека, возросший удель­ный вес научно-технического творчества и его влияние на общество, специфика современной эпохи и отношения человечества к культурно-историческому прошло­му, как и многие другие.

Важной вехой в исследовании проблем автоматизации явилась книга «Автоматизация: ее экономические и социальные последствия», опубликованная в 1956 г. Ф. Поллоком, одним из основателей Франкфуртского института социальных исследований и наиболее видных, прогрессивных представителей школы. Книга Поллока - итог глубокого изучения автором процесса внедрения автоматики в Соединенных Штатах.

Интерес к сущностным (и далеко идущим) измене­ниям в характере человеческого труда в новых усло­виях, глубокая озабоченность возможностью при суще­ствующих социальных структурах дальнейшей его дегуманизации и одновременно упрочения социальных позиций технократии, тяготеющей к элитарности и то­талитаризму, опасность дальнейшей бюрократизации общества, милитаризации экономики - таковы основ­ные идеи книги Поллока. Поллок выступает с резкой критикой распространенной технократической позиции, согласно которой автоматизация, будучи лишь очеред­ной фазой технического развития, не представляет со­бой ничего качественно нового. Он разоблачает идеоло­гическую подоплеку аргументации, призванной дока­зать, что автоматизация не ставит новых социальных проблем и является простым продолжением капитали­стической рационализации и механизации производ­ства.

Впервые в истории, подчеркивает Поллок, челове­честву предоставляется возможность избавиться от раб­ства гнетущего труда, и не только в развитых странах, но и в относительно близком будущем во всем мире. Однако способ, каким автоматизация внедряется, под двойным давлением конкуренции и милитаризации, дает основание опасаться, что прогрессом (вдобавок, во многих отношениях проблематичным) воспользу­ется лишь технократическая верхушка, собственно «иерархия автоматики». Если автоматика станет широ­ко внедряться в условиях рыночной экономики, струк­тура общества, считает Поллок, скорее всего уподобит­ся авторитарной армейской иерархии.

Книга Поллока, в которой подытожен огромный фактический материал, от начала до конца пронизана сомнением в возможности реализовать блага, сулимые автоматизацией, в условиях анархии производства и конкуренции интересов частных предпринимателей. Поллок не исключает и того, что опасность отчуждения, свойственная наемному труду, может быть усугублена в силу самого характера автоматизации. Опыт лишенного смысла труда в конвейерной системе «ра­ционализированного производства», пишет он, наложил свою печать на всю современную жизнь; автоматиза­ция может иметь сходные последствия .

В определенных отношениях автоматизация, тре­буя особо жесткой координации и регламентации дей­ствий персонала, повышая ответственность при еще большем отчуждении от самого производственного процесса, требуя исключительного сосредоточения вни­мания (ибо задержка остановит работу колоссального комплекса), может еще больше подчинить себе челове­ка в трудовом процессе. Деперсонализация, утрата в условиях капиталистического производства смысла це­лого, который уже не улавливается теми, кто исполня­ет функции контролера и кто оказывается «вне» ги­гантского производственного механизма, гибельное для человека бездействие при небывалом напряжении внимания «в пустоте», закабаляющий, чуждый чело­веку ритм автоматизированного производства - вот черты, вызывающие откровенные опасения западных социологов.

Автоматизация усугубляет некоторые из тенденций развития, которые воспринимаются как кризисные, а именно: человек, к каким бы свойствам его - интел­лекту, творческому воображению и прочему - ни апеллиро­вала сложнейшая техника эры автоматизации, сознает себя вовлеченным в круг производства, подчиненным навязанному ритму. Между тем апеллирует она именно к этим чертам: хотя автоматическая система, под­черкивает Р. Рихта, более самобытна, чем машина, и способна в определенных условиях еще больше под­чинить себе человека, тем не менее она не предпола­гает непосредственного обслуживания массой людей; потенциально она вызывает к жизни интенсивное развитие человеческих сил, объективирует растущие требования к субъективности.

Главная » Саморазвитие » Современный этап научно-технического прогресса. Человек в информационно-техническом мире