Историческое развитие человечества: поиски социальной макротеории. Историческое развитие человечества: поиски социальной макротеории Старые теории которые критикует сорокин

Национальный вопрос в стране «развитого социализма». Россия и Украина Дезинтеграция СССР, превращение «союзных республик» в независимые государства стала полной неожиданностью и для руководства КПСС, и для зарубежных «советологов», и для демократической оппозиции

Питирим Сорокин был одним из самых резких и радикальных критиков теории цивилизации, к классическим сторонникам которой принято относить таких ученых, как О. Шпенглер и А. Тойнби.

Свою критику Сорокин начал еще в «Социальной и культурной динамике», а в 1940 году он опубликовал статью, в которой подробно разбирал историософскую концепцию А. Тойнби. Главный аргумент, в силу которого построения английского историка представляются ему неприемлемыми, отражает основополагающий принцип его собственных взглядов на историю и культуру и остается неизменным для всех работ Сорокина по данной проблематике: «Его [А. Тойнби] «цивилизации» не цельные объекты, а простые конгломераты различных цивилизационных объектов и феноменов (скопления систем и отдельные культурные черты), объединенные только пространственным соседством, но не причинными и смысловыми связями. По этой причине они не являются реальными «социальными видами», и поэтому их едва ли можно трактовать как единицы и едва ли они имеют сходства в процессах генезиса, роста и упадка» .

В позднейшей полемике между двумя учеными Сорокин вновь обращается к испытанным формулировкам. Тойнби, пишет он, рассматривает «особые виды общества» как «интеллигибельное поле изучения», как общие территории деятельности и индивидов, и большого числа различных людей. Что же касается его собственных взглядов, то они сконцентрированы на проблемах, связанных «со структурами и изменениями социальных систем (организованных, неорганизованных и дезорганизованных социальных групп), культурными системами и скоплениями, а в особенности с обширнейшими культурными суперсистемами» . Сорокин ссылается на свою классификацию социальных отношений, которая осталась неизменной со времени «Социальной и культурной динамики». Это те же четыре основных типа взаимоотношений между различными элементами. 1. Пространственное, или механическое, соседство (от неустойчивого и случайного соединения двух или более культурных объектов до механического сцепления элементов в рамках одного структурного единства - скажем, склеенные, сцементированные, сшитые или связанные друг с другом элементы). 2. Ассоциация под воздействием внешнего фактора. 3. Причинная, или функциональная, интеграция. 4. Внутреннее, или логико-смысловое, единство. К этим четырем Сорокин добавляет еще один тип соединения, который является комбинацией третьего и четвертого. Это причинно-смысловые связи. Этим определением Сорокин относит к социальным группам «только те группы или социальные конфигурации, которые есть или причинные, или последовательно‑смысловые, или причинно-смысловые единицы с ясно ощутимой взаимозависимостью важных составных частей друг от друга, частей от целого и всей системы от ее частей» . Таким образом, все социальные феномены, подпадающие под два первых типа связи, из понятия социальной группы исключаются. Самому понятию социальной группы Сорокин дает следующее определение: «Социальная группа как общность взаимодействующих индивидов является организованной, когда ее центральный комплект значений и ценностей как основа для их взаимодействия есть нечто последовательное внутри себя и принимает форму норм и законов, в точности определяющую все соответствующие действия и реакции взаимодействующих индивидов в их отношениях друг с другом, с посторонними и с миром в целом; и когда эти нормы эффективны, обязывающи и реализованы в поведении взаимодействующих личностей» .

Культурную систему Сорокин определяет как «логически или эстетически последовательный комплекс значений-ценностей-норм в отличие от культурных скоплений как груды значений-ценностей-норм, либо нейтральных, либо противоречащих друг другу» . Вывод Сорокина следующий: «Культурные системы резко отличаются от культурных скоплений. Культурные системы или комплексы последовательных значений-ценностей-норм существуют либо в чисто идеологических формах, не укорененных в открытое поведение, социальные институты и материальные проводники личностей и групп, либо в поведенческо-материальных формах, которые обнаруживаются в открытых действиях и реакциях индивидов и групп и объективируются в материальных формах зданий, книг, лабораторий, инструментов, картин, скульптур, культовых объектов и так далее» . Культурных систем может быть практически неисчерпаемое множество. Но среди них выделяются пять самых главных: язык, наука, религия, искусство, этика. Их сочетание в определенной интегрированной конфигурации образует суперсистемы, коих три: идеациональная, чувственная и идеалистическая. Их флуктуация и есть содержание истории.

С этих позиций Сорокин отказывается признать значение понятия «цивилизация» – во всяком случае, как исчерпывающей по своему содержанию категории в объяснении масштабных социально-культурных процессов. Анализируя это понятие, как оно представлено в работах Н. Данилевского, О. Шпенглера и А. Тойнби, он приходит к следующему, как он говорит, «диагнозу» этой концепции: большая часть «цивилизаций» в известных историософских концепциях представляют собой, прежде всего, значительные социальные группы с основным набором культурных значений, ценностей и норм, вокруг которых и ради которых эти группы организованы и функционируют. Сорокин полагает, что – если провести параллель с его собственной классификацией – «некоторые из этих «цивилизаций», по всей видимости, есть языковые или этнические группы, чьи члены объединены в реальный коллектив посредством общности языка, территории и этнической культуры, что является результатом их совместного проживания на одной и той же территории и наличия общих предков (реальных или мифологических); другие «цивилизации» есть территориально-государственные группы, объединенные принадлежностью к одному и тому же государству в пределах его территории и соответствующим набором культурных значений, ценностей, норм и интересов, проистекающих из принадлежности к одной и той же территориально-государственной группе; остальные «цивилизации» есть в основном религиозно-государственно-языковые группы; и имеются даже «цивилизации», которые представляют еще более сложную «многосоставную» группу с его комплексным основным набором культурных значений-ценностей-интересов или конфигураций. Другими словами, «цивилизации» представляют не один и тот же класс, но различные типы организованных социальных групп, которые играют важную роль в человеческой истории и в социокулътурном мире» .

Каждая из таких организованных социальных групп с их культурой составляет сердцевину каждой цивилизации. Помимо этой главной группы, каждая цивилизация содержит одну или несколько «чуждых групп», которые отличаются по составу своих ценностей и норм от культуры главной группы. Эти «чуждые группы» живут в данной цивилизации, но не являются ее органической частью, их внутренние культуры могут быть не просто несовместимыми с культурой главной группы, но даже враждебными ей. В таком случае каждая цивилизация связана воедино не прямыми связями, а опосредствованно, главным образом через непрямые причинные отношения с несколькими «внешними группами» и их «групповыми культурами», которые входят во всеобщую культуру цивилизации как скопления. Но в любом случае цивилизация никогда не представляет собой монолит (поэтому и сам термин оказывается пустым по смыслу – если пытаться проверить его соответствие тому содержанию, что вкладывают в него философы-«цивилизационщики»). «Всеобщая культура практически каждой социальной группы включает в себя не одну культурную систему, объединяющую в одно последовательное целое миллионы значений, ценностей, норм и интересов их членов, но массу идей, ценностей, интересов, целей и принципов, которые частично нейтральны, а частично несовместимы друг с другом; это вполне справедливо, что всеобщая культура каждой цивилизации содержит наряду с центральной культурной системой ее главной группы множество различных, частью нейтральных, частью противоречащих друг другу культурных систем и скоплений» .

Одним из следствий понимания общества и его структуры Сорокиным является непризнание им за цивилизациями системности как базового качества. Характерна в этом отношении его полемика с австрийским историком О. Андерле, который пытался защищать цивилизационную парадигму именно как систему. Он исходил из необходимости оперировать холистическими структурами при исследовании культурных феноменов (и находил, что такая практика себя оправдывает, хотя бы у того же О. Шпенглера). Основания для этого метода он видел в открытиях, сделанных в психологии и биологии, подкрепляя такую позицию мнениями известных ученых, занимавшихся этими вопросами, в том числе и Л. фон Берталанфи. Эти целостные структуры он определяет как «негомогенные единицы любого субстрата, которые более или менее ясно отличимы от их окружения, более или менее обильно сочленены и логически, так же как онтологически, предшествуют элементам или составляющим частям, которые различимы в целом» . При таком подходе меняются сами принципы научного исследования. Вместо привычного движения от частностей к целому предполагается путь обратный – выявление этих целостных структур, а затем уже их изучение в деталях. В частности, говорит он, О. Шпенглер в своей теории цивилизации придерживается позиции органицизма, который является специфически холистической теорией.

Сурово критикуя своих оппонентов, Сорокин в то же время находил много общего в их воззрениях на культуру с собственной теорией. Об этом он подробно рассказал в вышедшей в 1950 году книге «Социальные философии в век кризиса» (переизданной в 1963 году под названием «Современные философии истории и социальные философии»). В ней он сопоставляет свою концепцию социокультурных суперсистем с построениями Н. Данилевского, О. Шпенглера, А. Тойнби, Н. Бердяева, А. Кребера, Ф. Нортропа, В. Шубарта, X. Ортеги-и-Гассета. Авторы достаточно разные, во многом расходящиеся друг с другом и порой занимающие противоположные позиции по тому или иному вопросу. Но для Сорокина важно то, что у них он находит моменты согласия между собой, и эти согласующиеся идеи представляются ему весьма значимыми: авторы, двигаясь разными путями, сходились в точках, соответствующих истинному положению дел. Будь это иначе, «авторы, столь различные в их базовых предпосылках, методологиях и фактическом материале, так же как в их личностных особенностях мышления и темпераментах, вряд ли бы пришли к согласующимся результатам» .

Сорокин выделял шесть главных точек совпадения своих собственных воззрений с воззрениями своих коллег. Смысл совпадений в том, что они, согласно Сорокину, не могут быть случайными и, таким образом, указывают на реальность самой проблемы: наличие крупных культурно-исторических единиц как главных субъектов общественных процессов. Первое базовое согласие этих теорий он видел в том, что «в безграничном океане социокультурных феноменов существует род обширной культурной сущности, или культурной системы, или цивилизации, которая живет и функционирует как реальная единица » . Она не идентична ни государству, ни нации, ни любой иной социальной группе. Обычно границы этой культурной единицы выходят за географические границы политической, национальной или религиозной группы. Вместе с тем и культура той или иной нации допускает одновременное сосуществование двух или даже большего числа культурных систем. Каждый из исследователей дает этим единицам разное название («культурно-исторический тип», «цивилизация», «социокультурная суперсистема»), но дело не в наименовании, а в противопоставлении внутренне интегрированных и координированных крупных культурных систем дезинтегрированным системам и скоплениям.

Второй пункт согласия в отношении крупных культурных сущностей в том, что «их общее число во всей истории человеческой культуры было чрезвычайно мало » . Какую классификацию ни взять, количество указанных в ней типов ограничено несколькими: четыре прототипа В. Шубарта, эстетический и теоретический типы Ф. Нортропа, его собственные три. В типологиях, основанных на географическом или национальном признаках как определяющих, также количество культур не превышает шести-восьми.

Третье: «каждый из этих базовых типов культурных образцов отличен один от других» . Аполлоновская отличается от фаустовской и всех других цивилизаций О. Шпенглера. Точно так же отличаются один от другого типы, описанные у прочих авторов.

Четвертое сходство состоит в том, что «каждая из обширных культурных систем базируется на некой «главной предпосылке», или «философском предположении», или «первичном символе», или «конечной ценности», которая связывает, развивает, реализует суперсистему или цивилизацию во всех ее главных разделах, или частях, на всем протяжении ее «жизненной карьеры» . Это значит, что крупные культурные единицы возникают и существуют на основе смысловой, логической связи. Причем их основа иногда может даже превышать рациональный уровень, так как рациональное в конечном итоге зависит от сверхрациональной и сверхчувственной творческой интуиции. Отсюда «возвышенная гармония» Нагорной проповеди, фуг Баха или трагедий Шекспира. Такие явления культуры преодолевают уровень логической связности и поднимаются к совершенной гармонии coincidentia oppositorum (единства противоположностей).

Пятое: каждая из суперсистем есть причинно-смысловая единица. То есть она основана, с одной стороны, на причинно-функциональной связи, а с другой – на логико-смысловой. Если ограничить систему причинно-функциональными связями, то она выпадет из сферы культуры, а без наличия этих связей система превращается в «свалку» для разнородных культурных явлений.

Шестой пункт согласия касается общих характеристик суперсистемы или цивилизации. Теоретики порознь находят в них одни и те же черты, в числе которых: ее реальность, отличная от ее частей; индивидуальность; общая или частная зависимость ее частей одной от другой, зависимость частей от целого, зависимость целого от его частей; сохранение индивидуальности, или «самости», системы, несмотря на изменение ее частей; целокупность изменений (то есть распространение их на всю систему); самонаправляющее (имманентное) изменение и самоопределение ее «жизненной карьеры», тогда как внешние факторы могут ускорять или замедлять, облегчать или затруднять ее развитие (даже уничтожить ее), но не способны трансформировать ее в нечто радикально чуждое ее внутреннему потенциалу; избирательность системы, в силу которой она воспринимает все, что ей близко по духу, и отвергает несвойственное; ограниченная вариабельность, которая предусматривает некие пределы изменчивости системы, за пределами которой она либо теряет свою индивидуальность, либо разрушается.

Сорокин указывал также некоторые «дополнительные» сходства в понимании исторического процесса им самим и сторонниками цивилизационной парадигмы. Они касаются уже не самих единиц, действующих в истории, а специфики их проявления, характера исторического изменения: «1) отрицание линейной концепции истори- ческих процессов как универсального образца для всех исторических изменений и замена ее концепцией многообразности изменений, «циклических», «чередующихся», «колеблющихся свободно, без определенного направления» и линейных только в течение ограниченного периода определенных исторических процессов; 2) концентрация внимания на повторяющихся единообразиях, ритмах и «циклах» в социокультурных процессах вместо сосредоточенной охоты за разнообразными, в особенности вечными, линейными тенденциями социокультурной «эволюции и прогресса», как это делалось в восемнадцатом и девятнадцатом столетиях; 3) сходства в главных «фазах» в истории жизни «цивилизаций», «исторических прототипов», «высших культур» и «культурных, суперсистем», а также несколько других согласующихся выводов» .

Таким образом, Сорокин и его коллеги не просто ищут в одном и том же направлении, но и «видят» там одно и то же. Совпадения велики и многочисленны. Своего пика эти сходства достигают в особенностях фаз развития цивилизации или культуры. Каждый исследователь выделял их самостоятельно в соответствии с собственной концепцией, но описанные ими качества оказались практически идентичными. Каждый из них не просто выделяет фазы роста, расцвета и упадка цивилизации или культуры, но и указывает на аналогичные ценности и идейные основания, свойственные той или иной фазе. Например, для «весны» цивилизации в толковании О. Шпенглера, Н. Данилевского и А. Тойнби характерны ориентация на интуитивно постигаемую истину и интуитивное творчество, «внутреннюю» религиозность, преимущественно духовные ценности, санкционированные «свыше» право и этику, религиозное по тематике и содержанию искусство. И напротив, эта фаза отвергает чувственную этику, эмпирическую науку, материализм в его разных проявлениях. Подобную характеристику дают В. Шубарт своим Эстетическому и Мессианскому прототипам, Н. Бердяев – Варварскому и раннему Средневековому типам, Ф. Нортроп – «эстетически-интуитивной» культуре и т. д. Позднюю фазу культуры или цивилизации авторы описывают в обратном свете – как предпочтительно чувственные при упадке духовных и религиозных ценностей. Фазе расцвета, соответственно, свойственно равновесие духовного и материального.

Критика цивилизационной парадигмы Сорокиным, естественно, не привела и не могла привести к ее «отмене». И дело здесь не только в научной состоятельности этой концепции, которая и поныне широко популярна. Альтернатива, предложенная Сорокиным, во многих аспектах вела не к взаимоисключению теорий, а к их взаимному дополнению. Поэтому комплекс совпадений, указанных самим Сорокиным, говорит не просто о научной наблюдательности ученых, занятых данной проблемой, но и о том, что их объяснения далеко не всегда расходились в полярно противоположных направлениях – пусть даже иногда возникало такое впечатление.

Теория социокультурных суперсистем относится к обобщениям высокого порядка, и понятно, что какие-то индивидуальные детали общественного развития могут на этом фоне не замечаться или представляться несущественными, – потому А. Кребер и упрекает Сорокина в чрезмерном увлечении своими абстракциями. Упрек частично справедливый и частично – нет. Справедлив он в той мере, в какой степени и как далеко Сорокин пытается распространить ценностные предпочтения человечества на частные эпизоды истории. Когда чуть ли не вся история в его интерпретации, каждое событие становятся подчиненными закону «имманентного развития», то злоупотребление методом становится очевидным. Когда же Сорокин более «сдержан» (пусть даже это случается реже) и ограничивает влияние ценностных систем на осуществление того или иного частного исторического выбора, то упрек во многом теряет свою резонность. И, может быть, этот момент его «умеренности» в отстаивании своих взглядов можно брать как точку отсчета для поиска ситуации равновесия между социокультурными суперсистемами как историческим фоном и цивилизациями как феноменами – самостоятельными, с одной стороны, и вместе с тем до определенной степени обусловленными в своих качественных характеристиках свойствами этого активного фона – с другой. В этом случае весь комплекс согласующихся пунктов в двух концепциях приобрел бы иной смысл: они предстали бы не как неоспоримые, но противоположным образом объясненные факты, а как факты, допускающие двоякое прочтение, ибо каждое прочтение в данном случае относится к разному культурно-историческому фактору. Например, «смысловое единство» цивилизации, с одной стороны, объяснялось бы спецификой данной частной цивилизации, а с другой – влиянием ценностного «фона», на котором эта цивилизация развивалась.

Сорокин с такой интерпретацией своего учения вряд ли бы согласился: для этого ему пришлось бы «поступиться» своим утверждением о том, что флуктуация социокультурных суперсистем является главным условием и содержанием исторических изменений. Но нельзя не увидеть и позитивных последствий попытки привести к компромиссу Сорокина и цивилизационную парадигму: то, что всегда преподносилось как нечто противоречащее друг другу, предстает в виде системы со сложным переплетением функциональных связей и взаимных влияний. Теория социокультурных суперсистем при этом стала бы несколько «приземленнее» и, лишившись свойственного порой работам Сорокина догматического «упрямства» в следовании заданной идее, приобрела бы вместе с тем гибкость и живость, а тем самым и истинную историчность. Кроме всего прочего, после «размыкания» всех частных теорий открывается целое поле для исследования их в едином историко-культурном пространстве, что могло бы дать новый импульс к плодотворному развитию этих тем.

Попытка синтеза двух концепций приобретает дополнительный аргумент в свою пользу, если рассматривать его под углом общенаучных и общефилософских оснований мировоззрения каждого из ученых. Мыслители разошлись по разные стороны, так как исходили из разных принципов, но, значит, тем самым и ограничили себя в исследовательских ресурсах. В целом можно сказать, что Сорокин оценивал социальный мир как находящийся на самой грани между законосообразностью и хаосом. Можно привести в качестве примера его теорию революций: они регулярно повторяются в истории и могут быть рационально объяснены, их внутренняя структура также поддается рационализации и классификации, но, в конечном счете, по своим целям и результатам они совершенно бессмысленны и иррациональны. Социальная реальность и есть такая реальность, которая строит «порядок из хаоса», хотя при этом не всегда успешно. В этом отношении интерпретация культуры Сорокиным кардинально отличается от аналогичных попыток его предшественников и современников.

Если взять Н. Данилевского, то он, биолог по образованию, опирался на опыт естественных наук. Культурно-исторические типы в его учении уподобляются растительным видам, проходя все стадии развития, зрелости, увядания и умирания, как дерево или цветок. В такой интерпретации сама культура, разумеется, представляется малорациональным образованием. Хотя бы в том отношении, что люди, даже понимая внутреннюю сущность культурных процессов и пытаясь сохранить актуальную культуру, бессильны это сделать – природа сильнее. Однако на самом деле этот иррационализм культуры – мнимый. Фактически она просто подчиняется непреложным законам высшего (в данном случае) порядка – законам природы. Поэтому «бессмысленность» культуры (в том смысле, что дерево и цветок ведь не обладают разумом) только скрывает рационализм построений Н. Данилевского. Есть «железные» законы природы, которые диктуют ход вещей, и человек ничего не может с ними поделать – он послушный и бессильный, в сущности, игрок на этом поле, вынужденный смириться с «объективностью».

В случае с А. Тойнби, на первый взгляд, картина иная. Природа, Космос не играют у него решающей роли, человек обладает бóльшей свободой в определении судеб истории. В поздних своих работах А. Тойнби даже выражал сомнение в неизбежности заката цивилизаций. «Объективность» входит в его теоретические построения не через природу, а через прямо противоположную «дверь» – религиозное начало в его историософии. Это иная форма законообразности, повелевающая и находящаяся не на физическом и биологическом уровнях, а выше их, в духовной сфере, но от этого не меняется суть – это объективность, которой следует повиноваться и под законы которой необходимо приспосабливаться. Умелое приспособление (достойный Ответ на Вызов) – это максимум творчества, данного в распоряжение человеку. Менять же сам порядок вещей (естественноприродный у Н. Данилевского и Небесный у А. Тойнби) невозможно.

У Сорокина «объективность», безусловно, тоже присутствует. Ведь и начинается вся его теория культуры с форм приспособления человека к природе. Типы социокультурной интеграции не более чем варианты этого приспособления. Он сам неоднократно говорит о многоуровневой реальности, в которой есть место сверхчувственной живой и неживой природе. И все же эта объективность имеет у Сорокина совершенно иной вес и суть. Человек соприкасается со всей реальностью и зависит от нее, но его деятельность осуществляется в социальном мире, форма которого вовсе не запрограммирована «объективностью». Все многообразие культурных проявлений принимает свои формы случайно в силу тех или иных сочетаний народов, времени и места. Поэтому в обликах и содержании греко-римской, китайской или индийской цивилизаций нет ничего фатального, «предначертанного» свыше или биологически. Все это – поле свободного творчества человека, в котором он волен творить, разрушать и вновь творить. Если в отношении внешнего мира Сорокин близок к скептицизму И. Канта, то в отношении социального (иначе говоря, «внутреннего мира» человечества) этого сказать нельзя. В нем природные закономерности уже не действуют. Это хаос, творцом порядка (и создателем законов) в котором оказался сам человек. Правда, можно сказать, что «объективно» заданы три главные формы интеграции (идеациональная, чувственная и идеалистическая системы). Однако их заданность особого рода – она не внешняя по отношению к человечеству, а внутренне ей свойственна.

Вероятно, Сорокин менее традиционен во взглядах на природу и общество. Он искал не законы, которые, в конечном счете, придают картине мира статичный, застывший, вид, а тенденции, динамику. Его картина мира и истории – это кипучее движение, в котором перемешаны и сталкиваются народы, расы, племена, государства… Движение, в котором очень трудно установить хоть какие-то повторяющиеся тенденции. Сорокин установил в нем суперритмы социокультурных суперсистем. Но даже относительно их он делал оговорку, что не рассматривает их как незыблемые законы. Они наблюдались в прошлом, но что касается будущего, то история может повернуть свой ход в новую, неизведанную и неизвестную сторону. Однако эта же свобода, которую он доверяет истории, играет с ним злую шутку. Когда в мире есть только одна-единственная закономерность, тогда при истолковании сущности того или иного события не к чему больше обратиться, как к ней. Как следствие – вся история объясняется только одним фактором и одной причиной, а значит, свобода оборачивается несвободой и «железным» детерминизмом. Это детерминизм, так сказать, невольный, проистекающий из увлечения Сорокина собственной идеей, но, кстати, именно из него следуют довольно-таки обоснованные упреки в чрезмерной приверженности абстрактным схемам. «Обуздание» этого «тоталитаризма» одной идеи в учении Сорокина становится возможным, если на другую чашу весов положить парадигму цивилизации.

Ibid. P. 277.

Sorokin P. A. Reply to My Critics // Pitirim A. Sorokin in Review. Durhem, N. C. : Duke University Press, 1963. P. 410.

1. Философы-просветители трактовали развитие общества как совершенствование различных его сторон , как восхождение к высотам просвещенности, справедливости.
Подтвердил ли последующий ход исторического развития этот прогноз? Поясните свой вывод.
2. В своем письме к В. Засулич К. Маркс упоминает архаическую, экономическую и коммунистическую формации. Первая основана на отношениях личной зависимости, вторая - на вещных зависимостях. Принципом же коммунизма является взаимообусловленность развития целого развитием отдельных индивидов - «развитие каждого является условием развития всех».
Соответствует ли, на ваш взгляд, эта «мировая схематика» трем фазам развития общества, которые выделяются в рамках теории постиндустриального общества? Свой ответ аргументируйте.
3. Сопоставьте формационный и локально-цивилизационный подходы к общественно-историческому развитию. Заполните таблицу.

5. В рамках формационного подхода используются понятия «способ производства», «базис», «надстройка». А с помощью каких понятий описывают исторический процесс сторонники локально-цивилизационного подхода?
6. Учитель предложил ученикам два задания: дать характеристику средневековой европейской цивилизации и указать основные черты феодальной общественно-экономической формации. В чем ответы учеников совпадут, а чем они будут различаться?
7. «Во всемирной истории я вижу картину вечного образования и изменения, чудесного становления и умирания органических форм. А присяжный историк видит в ней подобие какого-то ленточного червя, неутомимо наращивающего эпоху за эпохой».
Приверженцем стадиального или локально-цивилизационного подхода к истории является автор этих строк? Поясните свой ответ.

Настоящий кризис не есть предсмертная агония западной культуры и общества, то есть кризис не означает ни разрушения, ни конца их исторического существования. Основанные лишь на биологических аналогиях, все подобные теории беспочвенны. Нет ни единого закона, согласно которому каждая культура проходила бы стадии детства, зрелости и смерти. Ни одному из приверженцев этих очень старых теорий не удалось показать, что же разумеется под детством общества или под старением культуры; каковы типичные характеристики каждого из возрастов; когда и как умирает данное общество и что значит смерть общества и культуры вообще. Во всех отношениях теории, о которых идет речь, - это простые аналогии, состоящие из неопределенных терминов, несуществующих универсалий, бессмысленных заявок. Они еще менее убедительны, утверждая, что западная культура достигла последней стадии старения и сейчас находится в предсмертной агонии. Не пояснено при этом ни само значение «смерти» западной культуры, и не приведены какие-либо доказательства.

Точно так же как замена одного образа жизни у человека на другой вовсе не означает его смерти, так и замена одной фундаментальной формы культуры на другую не ведет к гибели того общества и его культуры, которые подвергаются трансформации. В западной культуре конца Средних веков таким же образом произошла смена одной фундаментальной социально-культурной формы на другую... И тем не менее такое изменение не положило конца существованию общества. После хаоса переходного периода в конце Средних веков западная культура и общество демонстрировали в течение пяти веков все великолепие своих созидательных возможностей и вписали одну из самых ярких страниц в историю мировой культуры.
Вопросы и задания: 1) П. Сорокин критикует некие «старые теории». О каких теориях идет речь? Назовите имена их создателей. 2) Какие аргументы использует автор, критикуя эти теории? А есть ли у них сильные стороны? Назовите их.

§ 14. Исторический процесс

ТИПЫ СОЦИАЛЬНОЙ ДИНАМИКИ

Исторический процесс - это общество в динамике, т. е. в движении, изменении, развитии. Последние три слова не синонимы. В любом обществе осуществляется многообразная деятельность людей, выполняют свои задачи государственные органы, различные учреждения и объединения: иными словами, общество живет, движется. В повседневной деятельности сложившиеся общественные отношения сохраняют свои качественные признаки, общество в целом не меняет свой характер. Такое проявление процесса можно назвать функционированием общества.
Социальные изменения - это переход тех или иных социальных объектов из одного состояния в другое, появление у них новых свойств, функций, отношений, т. е. модификации в социальной организации, социальных институтах, социальной структуре , установленных в обществе образцах поведения. Изменения, которые приводят к глубоким, качественным сдвигам в обществе, преобразованиям социальных связей, переходу всей социальной системы в новое состояние, называются социальным развитием.

Философы и социологи рассматривают различные типы социальной динамики. Распространенным типом считается линейное движение как восходящая или нисходящая линия общественного развития. Такой тип связан с понятиями прогресса и регресса, которые будут рассмотрены на следующих уроках. Циклический тип объединяет процессы возникновения, расцвета и распада социальных систем, имеющих определенную протяженность во времени, по истечении которой они прекращают свое существование. С этим типом социальной динамики вы познакомились на предшествующих занятиях. Третий, спиралевидный тип связан с признанием того, что ход истории может возвратить то или иное общество к ранее пройденному состоянию, но характерному не для непосредственно предшествующего этапа, а для более раннего. При этом черты, свойственные давно ушедшему в прошлое состоянию, как бы возвращаются, но на более высоком витке общественного развития, на новом качественном уровне. Считается, что спиралевидный тип обнаруживается при обозрении длительных периодов исторического процесса, при крупномасштабном подходе к истории. Обратимся к примеру. Вы, вероятно, помните из курса истории, что распространенной формой мануфактурного производства была рассеянная мануфактура. Индустриальное развитие привело к сосредоточению работников на крупных фабриках. А в условиях информационного общества происходит как бы возврат к труду на дому: все большее число работников выполняют свои обязанности на персональных компьютерах, не выходя из дома.
В науке были сторонники признания того или другого из названных вариантов исторического развития. Но существует точка зрения, согласно которой в истории проявляются и линейные, и циклические, и спиралевидные процессы. Они выступают не как параллельные или сменяющие друг друга, а как взаимосвязанные аспекты целостного исторического процесса.

Социальные изменения могут происходить в различных формах. Вам знакомы слова «эволюция» и «революция». Уточним их философский смысл.

Эволюция - это постепенные, непрерывные изменения, переходящие одно в другое без скачков и перерывов. Эволюция противопоставляется понятию «революция», которое характеризует скачкообразные, качественные изменения.
Социальная революция - это коренной качественный переворот во всей социальной структуре общества: глубинные, коренные изменения, охватывающие экономику, политику, духовную сферу. В отличие от эволюции революция характеризуется бурным, скачкообразным переходом к качественно новому состоянию общества, быстрым преобразованием основных структур социальной системы. Как правило, революция приводит к замене старого общественного строя новым. Переход к новому строю может осуществляться как в относительно мирных формах, так и в насильственных. Их соотношение зависит от конкретных исторических условий. Нередко революции сопровождались разрушительными и жестокими действиями, кровавыми жертвами. Существуют различные оценки революций. Одни ученые и политические деятели указывают на их негативные черты и опасности, связанные как с применением насилия по отношению к человеку, так и с насильственным разрывом самой «ткани» социальной жизни - общественных отношений. Другие называют революции «локомотивами истории». (Опираясь на знания из курса истории, определите свою оценку этой формы социальных изменений.)
Рассматривая формы социальных изменений, следует вспомнить и о роли реформ. С понятием «реформа» вы встречались в курсе истории. Чаще всего социальной реформой называют переустройство какой-либо стороны общественной жизни (институтов, учреждений, порядков и т. п.) при сохранении существующего общественного строя. Это разновидность эволюционных изменений, которые не меняют основ строя. Реформы обычно проводятся «сверху», правящими силами. Масштабы и глубина реформ характеризуют свойственную обществу динамику.

ФАКТОРЫ ИЗМЕНЕНИЯ СОЦИУМА

Слово «фактор» означает причину, движущую силу исторического процесса, определяющую его характер или отдельные черты. Существуют различные классификации факторов, воздействующих на развитие общества. В одной из них выделяются природные, технологические и духовные факторы.
Французский просветитель XVIII в. Ш. Монтескье, считавший природные факторы определяющими, полагал, что климатические условия обусловливают индивидуальные особенности человека, его характер и склонности. В странах с плодоносной почвой легче устанавливается дух зависимости, так как людям, занятым земледелием, некогда думать о свободе. А в странах с холодным климатом люди больше думают о своей свободе, чем об урожае. Из таких рассуждений делались выводы о характере политической власти, законах, торговле и т. п.
Другие мыслители объясняли движение общества духовным фактором: «Идеи правят миром». Некоторые из них считали, что это идеи критически мыслящих личностей, которые создают идеальные проекты общественного устройства. А немецкий философ Г. Гегель писал, что историей правит «мировой разум».
Еще одна точка зрения состояла в том, что деятельность людей можно научно объяснить, изучая роль материальных факторов. Значение материального производства в развитии общества обосновывал К. Маркс. Он обращал внимание на тот факт , что, прежде чем заниматься философией, политикой, искусством, люди должны есть, пить, одеваться, иметь жилище, а значит, производить все это. Изменения в производстве, согласно Марксу, влекут за собой изменения в других областях жизни. Развитие общества определяется в конечном счете материальными, экономическими интересами людей.

Многие ученые и сегодня полагают, что можно найти определяющий фактор движения общества, выделяя его из других. В условиях научно-технической революции XX в. таким фактором они признали технику и технологию. Переход общества в новое качество они связали с «компьютерной революцией», развитием информационных технологий, последствия которых проявляются в экономике, политике, культуре.

Представленным выше взглядам противостоит позиция ученых, отрицающих возможность объяснения исторических изменений каким-либо одним фактором. Они исследуют взаимодействие самых различных причин и условий развития . Например, немецкий ученый М. Вебер доказывал, что духовный фактор играет не меньшую роль, чем экономический, что важные исторические перемены происходили под воздействием того и другого. (Опираясь на изученный курс истории, определите свое отношение к рассмотренным взглядам на факторы социальных изменений. Какое объяснение представляется вам наиболее убедительным?)
Названные факторы оказывают активное влияние на деятельность людей. Все, кто осуществляют эту деятельность, являются субъектами исторического процесса: индивиды, различные социальные общности, их организации, великие личности . Есть и иная точка зрения: не отрицая того, что история есть результат деятельности отдельных индивидов и их общностей, ряд ученых полагают, что до уровня субъекта исторического процесса поднимаются только те, кто осознает свое место в обществе, руководствуется общественно значимыми целями и участвует в борьбе за их осуществление.

РОЛЬ НАРОДА В ИСТОРИЧЕСКОМ ПРОЦЕССЕ

Эта роль трактуется учеными по-разному. В марксистской философии утверждается, что народные массы, к которым относятся в первую очередь трудящиеся, являются творцами истории, играют решающую роль в создании материальных и духовных ценностей, в различных сферах общественно-политической жизни, в защите родины.

Часть исследователей, характеризуя роль народных масс, ставят во главу угла состав социальных сил, стремящихся к совершенствованию общественных отношений. Они полагают, что понятие «народ» имеет неодинаковое содержание в различные исторические эпохи, что формула «народ - творец истории» означает широкую общность, соединяющую только те слои и классы, которые заинтересованы в поступательном развитии общества. С помощью понятия «народ», по их мнению, отделяются прогрессивные силы общества от реакционных. Народ - это прежде всего трудящиеся, они всегда составляют его основную массу. Вместе с тем понятие «народ» охватывает и те слои, которые, не являясь трудящимися, на данной ступени исторического развития выражают интересы поступательного движения. В качестве примера приводят обычно буржуазию, которая в XVII-XIX вв. возглавляла антифеодальные революции.

Русский историк В. О. Ключевский (1841-1911 гг.) не насыщал понятие «народ» социальным содержанием, а вкладывал в него этническое и этическое содержание. «Для народа, - писал В. О. Ключевский, - характерны этнографические и нравственные связи, сознание духовного единства, воспитанное общей жизнью и совокупной деятельностью, общностью исторических судеб и интересов». Особо значимы те исторические эпохи, отмечал В. О. Ключевский, «в делах которых весь народ принимал участие и благодаря этому почувствовал себя цельным, делающим общее дело».
Утверждениям, возвеличивающим народ, противостоят иные суждения мыслителей. А. И. Герцен (1812-1870 гг.) писал, что народ - консерватор по инстинкту, «он держится за удручающий его быт, за тесные рамы, в которые он включен... Чем народ дальше от движения истории, тем он упорнее держится за усвоенное, за знакомое. Он даже новое понимает только в старых одеждах... Опыт показывал , что народам легче выносить насильственное бремя рабства, чем дар излишней свободы».
Русский философ Н. А. Бердяев (1874-1948 гг.) считал, что народ может не иметь демократических убеждений: «Народ может держаться совсем не демократического образа мыслей, может быть совсем не демократически настроен... Если воля народа подчинена злым стихиям, то она - порабощенная и порабощающая воля».

В некоторых трудах подчеркивается различие между понятиями «народ» и «масса». Немецкий ученый К. Ясперс (1883-1969 гг.) отмечал, что массу следует отличать от народа. Народ структурирован, осознает себя в жизненных устоях, в своем мышлении, традициях. Масса, напротив, не структурирована, не обладает самосознанием, она лишена каких-либо отличительных свойств, традиций, почвы - она пуста. «Люди в массе, - писал К. Ясперс, - легко могут потерять голову, предаваться опьяняющей возможности стать просто другими, последовать за крысоловом, который ввергнет их в адские бездны. Могут сложиться такие условия, в которых безрассудные массы будут взаимодействовать с манипулирующими ими тиранами».

Итак, взгляды мыслителей на роль народа в истории существенно различаются. (Вспомните, что вы узнали о роли народа из курса истории. Подумайте, какая из приведенных точек зрения точнее отражает роль народных масс в истории. Может быть, у вас сложилась своя особая точка зрения по этому вопросу? Как вы могли бы ее обосновать? Приведите примеры, когда действия народа повлияли на ход событий.)
Для нормальной жизнедеятельности народа важно и наличие особых слоев, которые называют элитами. Это сравнительно небольшое число лиц, занимающих ведущее положение в политической, экономической, культурной жизни общества, наиболее квалифицированные специалисты. Предполагается, что эти люди обладают интеллектуальным и моральным превосходством над массами, наивысшим чувством ответственности. (Всегда ли так бывает?) По мнению ряда философов, элиты играют особую роль в управлении обществом, в развитии культуры. (Подумайте, какими качествами должны обладать люди, управляющие различными сферами жизни общества: экономической, политической, военной и др.)

СОЦИАЛЬНЫЕ ГРУППЫ И ОБЩЕСТВЕННЫЕ ОБЪЕДИНЕНИЯ

Каждый индивид принадлежит к какой-либо общности. Говоря об участниках исторического процесса, мы обращаемся к таким общностям, как социальные группы. Английский философ Т. Гоббс писал: «Под группой людей я подразумеваю известное число людей, объединенных общим интересом или общим делом». Интересы могут различаться по своей направленности (государственные, политические, экономические, духовные); могут быть реальными и мнимыми; могут носить прогрессивный и регрессивный, или консервативный, характер. Они являются основой объединения людей, мобилизуют их на общие действия.

Исторически складываются устойчивые и длительно существующие группы людей. Вам знакомы классы (рабы - рабовладельцы, феодалы - крестьяне и др.); племена, народности, нации; сословия; группы, выделяемые по религиозному (протестанты, католики и др.), возрастному (молодежь, пожилые люди и др.), профессиональному (шахтеры, учителя и др.), территориальному (жители какой-либо области) признакам. Общие интересы каждой из групп определяются положением ее членов в производстве, общественной, религиозной жизни и т. п. В разные периоды истории мы видим те или иные группы в качестве активных участников событий. (Вспомните восстания рабов, борьбу «третьего сословия» против монархии, национально-освободительные движения, религиозные войны и другие факты, свидетельствующие об активной роли различных групп общества в исторических событиях.)

Для защиты своих интересов социальные группы создают общественные объединения, куда входят наиболее активные члены группы. Под общественными объединениями понимаются формирования граждан, основанные на добровольном участии, общности взглядов и интересов, самоуправлении, преследующие цели совместной реализации своих прав и интересов. (Вспомните средневековые гильдии, политические клубы в период Французской революции.) В Новое время возникли профессиональные союзы наемных рабочих. Их задача - защита экономических интересов трудящихся. Формируются и предпринимательские организации, призванные координировать действия предпринимателей. Возникли также сельскохозяйственные организации, выражающие интересы землевладельцев. Не следует забывать и о такой влиятельной организации, как церковь. Для борьбы за власть в Новое время создаются политические партии. (Подумайте, какие примеры могут проиллюстрировать заметное влияние общественных объединений на исторический процесс.)

ИСТОРИЧЕСКИЕ ЛИЧНОСТИ

В начале параграфа была отмечена универсальность исторического процесса. Поскольку он охватывает все проявления человеческой деятельности, в круг исторических личностей входят деятели различных сфер общественной жизни: политики и ученые, деятели искусства и религиозные лидеры, военачальники и строители - все те, кто наложил свой индивидуальный отпечаток на ход истории. Историки и философы используют различные слова, оценивающие роль той или иной личности в истории: историческая личность , великий человек, герой. Отражая заметный вклад определенного деятеля в историю, эти оценки вместе с тем зависят от мировоззрения, политических взглядов исследователя и в значительной мере носят субъективный характер. «Понятие «великий» есть понятие относительное», - писал русский философ Г. В. Плеханов.

Деятельность исторической личности может быть оценена с учетом особенностей того периода, когда этот человек жил, его морального выбора, нравственности его поступков. Оценка может быть отрицательной или положительной, но чаще всего она бывает многозначной, учитывающей положительные и негативные стороны этой деятельности. Понятие «великая личность», как правило, характеризует деятельность людей, ставших олицетворением коренных прогрессивных преобразований. «Великий человек, - писал Г. В. Плеханов, - велик тем, что у него есть особенности, делающие его наиболее способным для служения великим общественным нуждам своего времени... Великий человек является именно начинателем, потому что он видит дальше других и хочет сильнее других. Он решает научные задачи, поставленные на очередь предыдущим ходом умственного развития общества; он указывает новые общественные нужды, созданные предыдущим развитием общественных отношений; он берет на себя почин удовлетворения этих нужд».
Впечатляющие образы исторических деятелей давал в своих лекциях В. О. Ключевский. И хотя он вел речь о людях сравнительно далеких веков, выявленные им качества этих личностей и поныне представляют значительный интерес, ибо, как он писал, в трудные минуты пример добрых людей не только ободряет, но и учит, как действовать. Историческим личностям, по мнению В. О. Ключевского, свойственны стремление служить общему благу государства и народа, беззаветное мужество, необходимое для этого служения; стремление и умение вникнуть в условия русской жизни, в самые основы сложившихся общественных отношений, чтобы здесь найти причины пережитых бедствий, отрешенность от национальной замкнутости и исключительности; совестливость во всех делах, в том числе в дипломатии; стремление сообщать преобразовательным порывам и помыслам вид таких простых, отчетливых и убедительных планов, в разумность и исполнимость которых хотелось верить, польза которых была очевидна всем.
Основные понятия: исторический процесс, типы социальной динамики, факторы социальных изменений, субъекты исторического процесса.
Термины: философия истории, эволюция, революция, реформа, народные массы, историческая личность.

С первого же взгляда очевидна глубокая органическая, нерасторжимая связь проблем теории истории и философии истории. Невозможно определить основоначала истории иначе, как чрез отношение их к основоначалам бытия и знания вообще, а следовательно - и без уяснения связи их с Бытием абсолютным. Всякий теоретик истории, если только он искусственно не замыкает себя в круг вопросов так называемой технической методологии, неизбежно должен выяснить: в чем заключается специфичность исторического бытия и существует ли эта специфичность, каковы основные категории исторического познания, основные исторические понятия, те же ли они, что и в области познания природы, или другие, и т. д. Все это делает настоятельно необходимым рассмотрение теоретико-исторических и философско-исторических проблем во взаимосвязи.
Вопросы и задания: 1) В чем, по мысли автора, состоят задачи философии истории? Как вы понимаете смысл каждой из задач? 2) Как соотносятся историческое бытие и историческое знание? 3) Какую задачу призвана решать философия истории в узком смысле? 4) Почему автор объединяет рассмотрение теоретических и философских проблем истории? 5) Какова связь изучения конкретного исторического процесса и философии истории? 6) К какой из задач философии истории можно отнести вопросы, рассмотренные в данном параграфе?

§ 15. Проблема общественного прогресса

В отличие от Гесиода древнегреческие философы Платон и Аристотель рассматривали историю как циклический круговорот, повторяющий одни и те же стадии.
А в XVIII в. французский философ-просветитель Жан Антуан Кондорсе (1743-1794 гг.) писал, что история представляет картину беспрерывных изменений, картину прогресса человеческого разума. «Наблюдения над тем, чем человек был, и над тем, чем он стал в настоящее время, помогут нам, - писал Кондорсе, - найти средства обеспечить и ускорить новые успехи, на которые его природа позволяет ему надеяться».

ПРОГРЕСС И РЕГРЕСС

Направление развития, для которого характерен переход от низшего к высшему, от менее совершенного к более совершенному, называется в науке прогрессом (слово латинского происхождения, означающее буквально «движение вперед»). Понятию прогресса противоположно понятие регресса. Для регресса характерны движение от высшего к низшему, процессы деградации, возврат к изжившим себя формам и структурам.

Итак, по какому пути идет общество - по пути прогресса или регресса? От того, каким будет ответ на этот вопрос, зависит представление людей о будущем: несет ли оно лучшую жизнь или не сулит ничего хорошего?

ПРОТИВОРЕЧИВОСТЬ ПРОГРЕССА

Вспомним факты из истории XIX-XX вв.: за революциями нередко следовали контрреволюции, за реформами - контрреформы, за коренными переменами в политическом устройстве - реставрация старых порядков. (Подумайте, на каких примерах из отечественной или всеобщей истории можно проиллюстрировать эту мысль.)
Если бы мы попытались изобразить прогресс человечества графически, то у нас получилась бы не восходящая прямая, а изломанная линия, отражающая подъемы и спады, приливы и отливы в борьбе общественных сил, ускоренное движение вперед и гигантские скачки назад. В истории разных стран бывали периоды, когда торжествовала реакция, когда гонениям подвергались прогрессивные силы общества, когда разум подавлялся силами мракобесия. Вы уже знаете, например, какие бедствия принес Европе фашизм: гибель миллионов, порабощение многих народов, разрушение центров культуры , костры из книг величайших мыслителей и художников, насаждение человеконенавистнической морали, культ грубой силы.
Но дело не только в таких изломах истории. Общество представляет собой сложный организм, в котором функционируют разные «органы» (предприятия, объединения людей, государственные учреждения и др.), одновременно происходят различные процессы (экономические, политические, духовные и т. п.), развертывается разнообразная деятельность людей. Эти части одного общественного организма, эти процессы, различные виды деятельности находятся во взаимной связи и вместе с тем могут не совпадать в своем развитии. Более того, отдельные процессы, изменения, происходящие в разных областях жизни общества, могут быть разнонаправленными, т. е. прогресс в одной области может сопровождаться регрессом в другой.

Так, на протяжении истории четко прослеживается прогресс техники: от каменных орудий к железным, от ручных орудий к машинам, от использования мускульной силы человека и животных к паровым двигателям, электрическим генераторам, атомным электростанциям, от перевозки на вьючных животных к автомобилям, скоростным поездам, самолетам, космическим кораблям, от деревянных счетов с костяшками к мощным компьютерам.

Но прогресс техники, развитие индустрии, химизация и другие изменения в области производства привели к разрушению природы, к непоправимому ущербу для окружающей человека среды, к подрыву естественных основ существования общества. Таким образом , прогресс в одной области сопровождался регрессом в другой. Процесс исторического развития общества противоречив: в нем можно обнаружить как прогрессивные изменения, так и регрессивные.
Прогресс науки и техники имел неоднозначные последствия. Открытия в области ядерной физики дали возможность не только получить новый источник энергии, но и создать мощное атомное оружие. Использование компьютерной техники не только необычайно расширило возможности творческого труда, но и вызвало новые болезни, связанные с длительной, непрерывной работой у дисплея: ухудшение зрения, психические отклонения, связанные с дополнительными психическими нагрузками.
Рост крупных городов, усложнение производства, ускорение ритма жизни - все это увеличило нагрузки на человеческий организм, породило стрессы и, как следствие, патологии нервной системы, сосудистых заболеваний. Наряду с величайшими достижениями человеческого духа в мире наблюдается размывание культурных и духовных ценностей, распространяются наркомания, алкоголизм, преступность.
Человечеству приходится платить за прогресс высокую цену. Удобства городской жизни оплачиваются «болезнями урбанизации»: транспортным утомлением, загрязненным воздухом, уличным шумом и их последствиями - стрессом, болезнями органов дыхания и т. д.; удобство передвижения в автомобиле - перегруженностью городских магистралей, транспортными пробками.

Попытки ускорить прогресс иногда оборачиваются непомерно высокой ценой. Наша страна в 20-30-е гг. XX в. вышла по объемам производства ряда важнейших продуктов промышленного производства на первое место в Европе. Ускоренным темпом осуществлялась индустриализация, началась механизация сельского хозяйства, поднялся уровень грамотности населения. Эти достижения имели оборотную сторону: миллионы людей, ставших жертвами жестокого голода, сотни тысяч семей, высланных с мест их привычного проживания, миллионы репрессированных, подчинение жизни людей тотальному регулированию и контролю.

Как же оценить эти противоречивые процессы? Являются ли положительные изменения, которые оплачиваются столь высокой ценой, прогрессивными? Можно ли при такой неоднозначности перемен говорить об общественном прогрессе в целом? Для этого нужно установить, что является общим критерием прогресса, какие изменения в обществе следует оценивать как прогрессивные, а какие нет.

КРИТЕРИИ ПРОГРЕССА

А. Кондорсе, как и другие французские просветители, считал критерием прогресса развитие разума. Социалисты-утописты выдвигали нравственный критерий прогресса. Так, Сен-Симон считал, например, что общество должно принять такую форму организации , которая привела бы к осуществлению нравственного принципа: все люди должны относиться друг к другу как братья. Современник социалистов-утопистов немецкий философ Фридрих Вильгельм Шеллинг (1775-1854 гг.) писал, что решение вопроса об историческом прогрессе осложнено тем, что сторонники и противники веры в совершенствование человечества полностью запутались в спорах о критериях прогресса. Одни рассуждают о прогрессе человечества в области морали, другие - о прогрессе науки и техники, который, как писал Шеллинг, с исторической точки зрения является скорее регрессом. Он предлагал свое решение проблемы: критерием в установлении исторического прогресса человеческого рода может служить только постепенное приближение к правовому устройству.
Еще одна точка зрения на общественный прогресс принадлежит немецкому философу Г. Гегелю (1770-1831 гг.). Критерий прогресса он усматривал в сознании свободы. По мере роста сознания свободы происходит поступательное развитие общества.

Как видим, вопрос о критерии прогресса занимал великие умы Нового времени, но решения не нашел. Недостатком всех попыток решить эту задачу было то, что во всех случаях в качестве критерия рассматривалась лишь одна линия (или одна сторона, или одна сфера) общественного развития. И разум, и мораль, и наука, и техника, и правовой порядок, и сознание свободы - все это показатели очень важные, но не универсальные, не охватывающие жизнь человека и общества в целом.

В наше время философы также придерживаются разных взглядов на критерий общественного прогресса. Рассмотрим некоторые из них.
Одна из точек зрения состоит в том, что высшим и всеобщим объективным критерием общественного прогресса является развитие производительных сил, включая развитие самого человека . Она аргументируется тем, что направленность исторического процесса обусловлена ростом и совершенствованием производительных сил общества, включающих средства труда, степень овладения человеком силами природы, возможности их использования в качестве основы жизнедеятельности человека. В общественном производстве лежат истоки всей жизнедеятельности людей. Согласно этому критерию, те общественные отношения признаются прогрессивными, которые соответствуют уровню производительных сил и открывают наибольший простор для их развития, роста производительности труда, развития человека. Человек рассматривается как главное в производительных силах, поэтому их развитие понимается с этой точки зрения и как развитие богатства человеческой природы.
Эта позиция подвергается критике с другой точки зрения. Так же как нельзя найти всеобщий критерий прогресса только в общественном сознании (в развитии разума, морали, сознании свободы), так нельзя найти его в сфере материального производства (техники, экономических отношений). История дала примеры стран, где высокий уровень материального производства сочетался с деградацией духовной культуры. Чтобы преодолеть односторонность критериев, отражающих состояние лишь одной сферы жизни общества, необходимо найти понятие, которое характеризовало бы сущность жизни и деятельности человека. В этом качестве философами предлагается понятие свободы.

Свобода, как вы уже знаете, характеризуется не только знанием, отсутствие которого делает человека субъективно несвободным, но и наличием условий для ее реализации. Необходимо также решение, принимаемое на основе свободного выбора. Наконец , требуются еще и средства, а также действия, направленные на реализацию принятого решения. Напомним также, что свобода одного человека не должна достигаться путем ущемления свободы другого человека. Такое ограничение свободы носит социально-нравственный характер.

Свобода выступает как необходимое условие самореализации личности. Оно возникает тогда, когда человек имеет знания о своих способностях, о возможностях, которые дает ему общество, о способах деятельности, в которой он может реализовать себя. Чем шире возможности, создаваемые обществом, тем свободнее человек, тем больше вариантов деятельности, в которой раскроются его силы. Но в процессе многогранной деятельности происходит и многостороннее развитие самого человека, растет духовное богатство личности.
Итак, согласно этой точке зрения, критерием социального прогресса является мера свободы, которую общество в состоянии предоставить индивиду, степень гарантированной обществом индивидуальной свободы. Свободное развитие человека в свободном обществе означает также раскрытие его подлинно человеческих качеств - интеллектуальных, творческих, нравственных. Это утверждение подводит нас к рассмотрению еще одной точки зрения на социальный прогресс.
Как мы видели, нельзя ограничиться характеристикой человека как деятельного существа. Он также существо разумное и общественное. Только с учетом этого мы можем говорить о человеческом в человеке, о человечности. Но развитие человеческих качеств зависит от условий жизни людей. Чем полнее удовлетворяются разнообразные потребности человека в пище, одежде, жилье, транспортных услугах, в духовной области, тем более нравственными становятся отношения между людьми, тем доступнее для человека делаются самые разнообразные виды экономической и политической, духовной и материальной деятельности. Чем благоприятнее условия для развития физических, интеллектуальных, психических сил человека, его моральных качеств , тем шире простор для развития индивидуальных, присущих каждому отдельному человеку свойств. Чем человечнее условия жизни, тем больше возможностей для развития в человеке человеческого: разума, нравственности, творческих сил.

МНОГООБРАЗИЕ ПУТЕЙ И ФОРМ ОБЩЕСТВЕННОГО РАЗВИТИЯ

Общественный прогресс в созданных в XVIII-XIX вв. трудах Ж. Кондорсе, Г. Гегеля, К. Маркса и других философов понимался как закономерное движение по единому для всего человечества магистральному пути. Напротив, в концепции локальных цивилизаций прогресс представляется идущим в разных цивилизациях различными путями.
Если вы мысленно окинете взглядом ход мировой истории, то в развитии разных стран и народов заметите немало общего. Первобытное общество везде сменилось обществом, управляемым государством. На смену феодальной раздробленности пришли централизованные монархии. Во многих странах произошли буржуазные революции. Колониальные империи рухнули, и на их месте возникли десятки независимых государств. Вы сами могли бы продолжить перечисление сходных событий и процессов, происходивших в различных странах, на разных континентах. В этом сходстве проявляется единство исторического процесса, определенная тождественность сменяющих друг друга порядков, общность судеб различных стран и народов. Вместе с тем конкретные пути развития отдельных стран и народов многообразны. Нет народов, стран, государств с одинаковой историей. Многообразие конкретно-исторических процессов вызвано и различием природных условий, и спецификой хозяйства, и своеобразием духовной культуры, и особенностями образа жизни, и множеством других факторов. Значит ли это, что каждой стране предопределен свой собственный вариант развития и он является единственно возможным? Исторический опыт свидетельствует о том, что в определенных условиях возможны различные варианты решения назревших проблем, возможен выбор способов, форм, путей дальнейшего развития, т. е. историческая альтернатива . Альтернативные варианты нередко предлагают те или иные группы общества, различные политические силы.

Вспомним, что при подготовке Крестьянской реформы, проведенной в России в 1861 г., разные общественные силы предлагали неодинаковые формы осуществления перемен в жизни страны. Одни отстаивали революционный путь, другие - реформистский. Но среди последних не было единства. Предлагалось несколько вариантов реформ.
А в 1917-1918 гг. перед Россией возникла новая альтернатива: либо демократическая республика, одним из символов которой было всенародно избранное Учредительное собрание, либо республика Советов во главе с большевиками.
В каждом случае выбор был сделан. Такой выбор совершается государственными деятелями, властвующими элитами, народными массами в зависимости от соотношения сил и влияния каждого из субъектов истории.
Любая страна, любой народ в определенные моменты истории оказываются перед судьбоносным выбором, и его история осуществляется в процессе реализации этого выбора.
Многовариантность путей и форм общественного развития небеспредельна. Она включена в рамки определенных тенденций исторического развития.
Так, например, мы видели, что ликвидация изжившего себя крепостного права была возможна и в форме революции, и в форме осуществляемых государством реформ. А назревшая потребность в ускорении экономического роста в разных странах осуществлялась либо путем привлечения новых и новых природных ресурсов, т. е. экстенсивным путем, либо путем внедрения новой техники и технологии, повышения квалификации работников, на основе роста производительности труда, т. е. интенсивным путем. В разных странах или одной и той же стране могут быть использованы различные варианты реализации однотипных изменений.

Основные понятия: общественный прогресс, регресс, многовариантность общественного развития.
Термины: историческая альтернатива, критерий прогресса.

А. И. Герцен (1812 -1870 гг.) : «Все великое значение наше... в том и состоит, что, пока мы живы... мы все-таки сами, а не куклы, назначенные выстрадать прогресс или воплотить какую-то безумную идею. Гордиться должны мы тем, что мы не нитки и не иголки в руках фатума, шьющего пеструю ткань истории».
Г. В. Плеханов (1856 -1918 гг.) : «Люди делают свою историю вовсе не затем, чтобы шествовать по заранее начертанному пути прогресса , и не потому, что должны повиноваться законам какой-то отвлеченной эволюции. Они делают ее, стремясь удовлетворить свои нужды».
Сопоставьте эти высказывания с изложенным в тексте параграфа материалом и, опираясь на исторические знания, выскажите свою точку зрения.
5. Некоторые ученые, изучающие современное социальное развитие, обратили внимание на явления, которые они назвали «варваризацией» общества. К ним они отнесли снижение уровня культуры, в частности языка, ослабление моральных регуляторов, правовой нигилизм, рост преступности, наркомании и другие подобные процессы. Как бы вы оценили эти явления? Каково их влияние на общество? Определяют ли эти тенденции характер развития общества в обозримой перспективе? Свой ответ аргументируйте.
6. Советский философ М. Мамардашвили (1930-1990 гг.) писал: «Конечный смысл мироздания или конечный смысл истории является частью человеческого предназначения. А человеческое предназначение следующее: исполниться в качестве Человека. Стать Человеком». Каким образом эта мысль философа связана с идеей прогресса?

Вопросы и задания: 1) В чем отличие взглядов на прогресс, представленных в данном документе, от взглядов, изложенных в параграфе? 2) Каково ваше отношение к размышлениям Н. А. Бердяева? 3) Какая из всех точек зрения на прогресс, представленных в материалах параграфа, наиболее привлекательна для вас? 4) Почему название этого параграфа начинается со слова «проблема»?

Главная » Саморазвитие » Историческое развитие человечества: поиски социальной макротеории. Историческое развитие человечества: поиски социальной макротеории Старые теории которые критикует сорокин