Суфии в индии. Суфизм на индийском субконтиненте Обучение суфийским практикам в индии
Суфизм пользовался популярностью среди значительной части мусульманского населения Индии в средневековый период. Истоки суфизма можно отыскать в нескольких стихах Корана. Суфии придерживались неортодоксальных верований и практик, были безразличны к мирскому счастью и горю, и ведомы духовным чувством. Они полагались больше на свое сердце, нежели чем на установления писаний. Мусульманский суфизм возник в Аравии, но был более популярен в Иране.
Существуют разнообразные взгляды на происхождение суфизма. Некоторые ученые находят в нем следы влияния веданты. Другие приписывают его влиянию буддизма. Еще одна группа исследователей связывает его истоки с неоплатонизмом. В историческом отношении, однако, можно сказать, что повсюду и во все времена находились духовные искатели, которые не были удовлетворены существующими религиозными нормами, были свободны от всех этих видов ортодоксии и от ограниченности, считая, что человеческое сердце является обителью Бога и его отношение с человеком является по сути своей личным, а по этой причине установления писаний излишни и бесполезны.
Они верили в самый легкий (сахаджа) метод и что человеческое тело это микрокосм вселенной. Подобно простодушным тантрикам или сахаджиям, последователи суфизма также имели склонность к этому течению мысли.
Главный акцент в практике суфизма
В суфизме самый значимый акцент делается на духовном существе человека. Нет Бога вне человеческой души. Каковы отношения Бога с индивидуальным и с материальным миром? Ответ представлен в двух категориях – тарикат, или путь, и марифат, или знание. Путь состоит из семи ступеней – служение, любовь, жертва, обдумывание, сосредоточение, союз и слияние. Знание - это то, что помогает постичь Бога.
Подобно тантрикам и сахаджиям суфии верят в гуру или наставника, известного как пир или муршид. Знание бывает двух видов – илм , или то, что получено через признанные источники: восприятие, вывод и др., и марифат или то, что достигается благодаря милости Бога.
Суфизм в Индии
Суфизм пришел в Индию с мусульманами; его первым оплотом был Синд. Наставники суфизма активно общались с местными жителями, вот почему для них было нетрудно отыскать близкие по духу секты среди местного индуистского населения. В свою очередь, они также оказали огромное влияние на средневековые религиозные реформистские движения. Из суфийских сект, существующих в Индии, по крайней мере, четыре обрели большую значимость в позднейшие времена: чиштия, кадирия, сухравардия и накшбанди.
Каждая из этих сект была представлена многими компетентными учителями. Интересно отметить, что точно также в тантризм брахманические элементы были привнесены разрядом учителей, так и в отношении суфизма предпринималась последовательная попытка привить ортодоксальные идеи и практики.
В теоретическом отношении индийские суфии разделялись на две широкие категории – те, которые верили в абсолютный недуализм (юджудия) и те, у которых было некоторое ограничение (сухудия). Первые считали все манифестацией Бога, в то время как вторые полагали, что все происходит от Бога. Суфии ставили духовное знание (марифат) над установлениями писаний (шариат). Они строили многочисленные монастыри и учреждения, где под руководством пиров, муршидов или шейхов ученики двигались по пути самореализации (тарика).
Тантрики и сахаджии
К XIV в н.э. суфизм полностью укоренился на индийской земле. Он слился с господствующими идеями тантриков и сахаджиев. Насколько суфийские представления пришли по сердцу индийцам, может быть показано на примере баулов Бенгалии. Сердечные откровения в форме песен составляют важную часть религии баулов. В этой мы найдем, с одной стороны, влияние бенгальского вайшнавизма, с другой, суфийского сама. То, что суфии настойчиво говорили о гуру-вада – важности наставника в духовных упражнениях – и о человеческом теле как о микрокосме вселенной – разделялось тантриками, сахаджиями, аулами, байлами и большинством средневековых религиозных сект либерального характера. Учение о человеке сердца, содержащееся в песнях баулов, в действительности представляет смесь представлений о высшей истине, присущих тантрическим сахаджийским школам и суфизму.
Суфийские понятия творения, происходящего из любви, о вселенной, поддерживаемой любовью, о двойственной природе человека, конечной и бесконечной, человеческой и божественной, об образах любящего и возлюбленного в отношениях Бога с человеком и т.д. имеют близкое сходство со средневековыми индийскими религиозными идеями.
Рахасья-садхана
Среди части индийских мусульман присутствовала тенденция следовать тантрической рахасья-садхане. В этой связи мы можем упомянуть Гази Миан а и Силах-Салара Масуд Гази . Последний был основателем религиозной секты, чья теория и практика напоминала буддизм сахаджаяна. Он был современником султана Махмуда, и основанная им секта была запрещена Сикандаром Лоди. Во время царствования Акбара её разрешили снова. Другая подобная секта была учреждена Шахом Марданом. Кроме знаменитого Яваны Харидасы, у Шри-Чайтаньи было несколько последователей-патанов, чьим лидером являлся Биджули Хан . То, что мусульман легко допускали в северо-индийские общины вайшнавов, было упомянуто Мохсином Фани в его «Дабистане». У него самого было благословение от индуистского святого по имени Чатурвапа. В 1642 г. в Лахоре он встретил святого по имени Нараяна Дас, имевшего много учеников-мусульман. Среди них Мирза Салех и Мирза Хайдар позднее стали знаменитыми суфийскими учителями.
Секта Парабрахма , основанная Даду (1544-1603), пыталась объединить идеи либерально мыслящих индуистов и мусульман. Прана Натха , индуистский святой, составил книгу под названием «Махитариял», в которой попытался показать точки соприкосновения между Ведами и Кораном. Он посвящал в свои ученики при условии, что посвященные, индуисты и мусульмане, будут принимать пищу вместе.
Шах Карим из Синда
Одни из знаменитых суфийских святых, Шах Карим из Синда , живший в начале XVI Iв., заслуживает особого упоминания. Его источником вдохновения был гуру-вайшнав. Он и его последователи использовали Ом индуистов.
Другой суфийский святой из этой же области был Шах Инаят, которого высоко чтили как мусульмане, так и индуисты. Но наибольшей популярностью пользовался Шах Латиф , возле гробницы которого в Бхите толпятся паломники как индуистского, так и мусульманского вероисповедания. Суфийская традиция породила целый ряд великих поэтов в области Синда, таких как Бедил, Бекош (Мухаммад Хоссаин ), Рохан, Кутуб и др., чьи религиозные песни популярны и в наши дни. Баори Сахеб из Дели был основателем духовной цепи суфиев, к которой принадлежали Биру Сахеб, Яри Сахеб, Гулал Сахеб и Джагдживан.
В сочинениях Яри Сахеба Аллах отождествляется с Рамой и Хари. Дарья Сахеб был последователем Кабир-марг . Его ученики отвергали священные тексты, гимны, паломничество, поклонение образам и кастовую систему. Был и другой Дарья Сахеб , живший в Марваре в середине XVII в. Его взгляды напоминали взгляды Даду. Его богом был Рама Парабрахман , а также он разделял учение йоги. Его песни пользовались большой популярностью в Северной Индии.
Расул-сахис из Агры практиковал тантрические ритуалы.
Синтез суфизма и тантры
Следовательно, оказывается средневековые святые Северной Индии были способны достичь нечто вроде синтеза между тантрической сахаджией и идеями суфиев. В соответствии с духом тантриков, сантов, сахаджия и других нонконформистских и протестантских сект, суфии также присоединились к тому, что обычно известно, как традиция локаята. Приверженцы этих культов очень часто происходили из низших слоев общества, скорее небрежно относившихся к соблюдении норм брахманского индуизма и религиозных предписаний ортодоксального ислама. Локаята или народная традиция обладала некоторым важными принципами, обеспечивая идеологическую основу, на которой обычно индуисты и мусульмане находили общую платформу.
В XVI - начале XVII в. Европа стала постепенно открывать для себя мир Востока. Пределы этого мира, ограничивавшиеся для европейцев в течение ряда веков Турцией и Египтом, после плаваний португальских мореплавателей отодвинулись далеко на восход, к берегам Явы, Формозы и Японии. Интерес к восточной экзотике - традициям, обрядам, искусству восточных стран - заметно возрос, в особенности в тех государствах, которые были вовлечены в освоение новооткрытых земель - таких, как Англия и Голландия.
И все-таки европейцы искали на Востоке, прежде всего средства к удовлетворению своих материальных потребностей. Что же касается духовных учений Востока, то они не сразу попали в их поле зрения. В частности, первые суфийские сочинения появились в Европе в XVII в. (перевод арабской поэмы Ибн аль-Фарида и перевод с персидского знаменитого «Гулистана» Саади).
Европейские путешественники XVI в. делали зарисовки бродячих дервишей-каландаров, чей облик привлекал их своей странностью и выразительностью. Гравюры с изображением каландаров можно, например, увидеть в изданной в 1539 г. Нюрнберге книге С. Швайгера «Константинополь». Но этим и им подобным произведениям было далеко до совершенства. Первым из великих европейских художников, обратившимся к изображению суфийских мудрецов, был Рембрандт.
С 1631 г. Рембрандт жил в Амстердаме - деловом центре тогдашней Европы. Рембрандту нравилась атмосфера большого порта, куда доставлялись экзотические товары из заморских стран. Он увлекался собиранием восточных тканей, украшений, различных диковинок, одевал свою жену Саскию в дорогие восточные наряды и писал с нее портреты. Так Восток поселился в сердце великого художника.
Рембрандт написал немало картин на библейские темы, облачая их персонажей в арабские и турецкие костюмы. В 1642 г., в год смерти Саскии, Рембрандт создает полотно «Давид и Иоанафан», ныне находящееся в Государственном Эрмитаже. Он с особой тщательностью выписывает голубое вышитое одеяние Иоанафана, поверх которого накинута светло-золотистая парадная «фера-дже», и белую чалму с пером (это одежда турецкого вельможи).
В картине «Ассур, Аман и Эсфирь» (1660 г., Москва, ГМИИ им. Пушкина) Рембрандт обращается к идее высшей божественной справедливости, высшего суда, который превосходит земной, царский суд. Внутренний драматизм действия скрыт под маской внешнего спокойствия. Такое миропонимание очень близко многим суфийским учениям. Образ, выражающий, может быть, духовную суть Востока, - это образ Урии в поздней картине Рембрандта «Давид и Урия» (1665-1666 гг., Эрмитаж, Петербург). В лице Урии запечатлена поистине суфийская отрешенность. И неясно даже, что это - простая боязнь смерти, свойственная каждому человеку, или некое прозрение истины.
Рембрандт никогда не бывал в восточных странах. Но он отвечал своим творчеством на идущий из глубины души «призыв» Востока. В 1642 г. к Рембрандту неизвестно откуда и каким путем попадает могольская (североиндийская) миниатюра, изображающая беседу суфийских святых. Эта миниатюра была выполнена, по всей видимости, для одного из правителей Индостана, автор ее неизвестен. Миниатюра хранится в Музее этнографии Берлина (Volkerkunde Museum). На ней представлены шестеро суфиев, сидящих в кругу под кроной высокого дерева. Рядом с фигурой каждого суфия подписано его имя. Мы узнаем, что перед нами великие суфийские наставники Пир-и Дастгир (Абд аль-Кадир Гиляни), Джелаледдин Руми, Шах Шараф, Хазрат Низамуддин, Ходжа Кутбуд-дин и Баба Фарид. Из всех перечисленных лиц четверо (кроме Руми и Абд аль-Кадира) являются представителями и основоположниками индийского суфийского братства чиштийа. Это еще раз свидетельствует об индийском происхождении данной миниатюры. Учение чиштийа достигло самых отдаленных уголков Индии благодаря проповедуемой братством веротерпимости. Культ святых чиштийа получил наиболее широкое распространение в Индии в эпоху правления падишахов из династии Великих Моголов (тюрко-монгольского происхождения) - Акбара (1556-1605) и Джахангира (1605-1628), проводивших политику индо-мусульманского синкретизма.
Есть еще несколько миниатюр с тем же сюжетом, которые также могли быть известны Рембрандту. Одна из них хранится в том же Музее этнографии в Берлине и представляет шесть суфийских святых, сидящих на террасе дворца, окруженной мраморными перилами, - судя по всему, в Индии. В центре композиции находятся Руми и Ходжа Муинуддин Чишти, основатель братства чиштийа. Кроме них присутствуют все те же святые братства чиштийа - Шах Шараф, Низамуддин, Кутбуддин и Баба Фарид. Каждый из персонажей наделен индивидуальными иконографическими особенностями. На полу террасы - книга, чаши, фрукты. На заднем плане виден большой цветник и вдали - темно-зеленые холмы. Среди персонажей отсутствует Абд аль-Кадир Гиляни, который (впрочем, как и Руми) никогда не бывал в Индии. Миниатюры с тем же сюжетом есть и в Петербурге, в Эрмитаже. Персонажи одной из них полностью совпадают с персонажами второй берлинской миниатюры. А на другой представлены все те же пять индийских суфиев и Абд аль-Кадир Гиляни, однако Руми нет. Миниатюра выполнена художником, знакомым с европейскими приемами живописи (в ней присутствует перспектива, весьма реалистично изображены облака, что не характерно для традиционной мусульманской живописи). Почему неизвестный живописец не счел нужным ввести в композицию Руми? Следовал ли он какому-то канону, исключавшему «чужого», неиндийского суфия из числа почитаемых особ? Но ведь Абд аль-Кадир, живший в Багдаде в XII веке, не только не индиец, но вообще скорее теолог, чем суфий. Заметим, что на второй из описываемых нами миниатюр из числа персонажей исключен как раз Абд аль-Кадир («чужак»). Следовательно, местное индийское «ядро» святых-суфиев сохраняется на всех миниатюрах данного жанра, которые нас интересуют, а Руми и Абд аль-Кадир попеременно исключаются и заменяют друг друга. Это позволяет сделать вывод, что все миниатюры созданы художниками, принадлежащими к кругу суфийского братства чиштийа.
Рембрандт видел, по крайней мере, две из указанных миниатюр и, вдохновившись их внутренней силой, написал свою картину (точнее рисунок, который мог послужить эскизом к картине). Это произведение Рембрандта хранится сейчас в Британском музее.
Его трудно назвать копией, поскольку великий художник по-своему распорядился имевшимся материалом. Он сделал более четкими и светлыми фигуры, усадил их ближе друг к другу. Тех, кто показались ему неинтересными, он исключил из композиции. В результате число персонажей сократилось до четырех.
Разумеется, Рембрандт исходил при этом прежде всего из художественных соображений. Возможно, художник ощутил, что образ Баба Фарида переполнен доминирующим в нем аскетическим началом, пафосом умерщвления плоти. Иначе он не стал бы исключать Баба Фарида (ок. 1175-1265), великого пенджабского мистика, основателя практического пути братства чиштийа, которого, по его образу жизни и идеям, можно назвать Франциском Ассизским Индии. Баба Фарида называли в Индии «Вместилищем сахара», потому что, согласно преданию, он однажды после длительного воздержания в еде положил в рот несколько камешков, и они превратились в кусочки сахара. Баба Фа-рид, известный аскетическими подвигами (он сорок дней висел в колодце, привязанный вниз головой, совершая таким образом особый суфийский ритуал «мучения» - чилла), был в то же время приверженцем экстатических танцев. Его почитали и тюркские военачальники Делийского султаната, и индусы, в том числе йоги из секты натхов. В сочинении на персидском языке «фаваид уль-Фуад», составленном в Дели в 1322-1323 гг., сообщается, что Баба Фарид приказывал дважды в день выносить в город корзину для подаяний, сплетенную из пальмовых листьев, и когда она наполнялась, раздавал содержимое дервишам и нищим, не оставляя ни кусочка на следующий день. Он сочинял стихи на персидском и на местном индийском наречии, взывая в них к Высшему началу:
Я молю, дай мне жить только ради любви Твоей.
Пылью стать я хочу и быть всегда под ногами Твоими.
Рембрандт исключил также из композиции Низамуддина Аулийа (1238-1325), любимого ученика Баба Фарида, делийского шейха школы чиштийа. Низамуддин был младшим современником Руми, но никогда не покидал Индию и в реальности не мог встречаться с конийским поэтом. Не мог он видеть в жизни ни Муинуддина, ни Кутбуд-дина (представленных вместе с ним на миниатюре), которые скончались незадолго до его рождения. Таким образом, исключая Низамуддина из числа персонажей, Рембрандт интуитивно следовал исторической правде (едва ли можно допустить, что он действительно знал подробности истории суфийских братств в Индии, неизвестные в те времена даже европейским ученым).
Рембрандт увеличил ствол дерева, под которым сидят суфии, насытил фигуры персонажей светом, применил свою излюбленную технику светотени, отсутствующую в сред-невековой восточной миниатюре. Руми на его рисунке держит в правой руке чашку кофе (заморский напиток вошел в то время в моду в Голландии, впрочем, и среди суфиев этот напиток издавна пользовался популярностью как стимулирующее средство, «напиток трезвости»). Кофейную чашку держит также еще один персонаж - Кутбуддин. На коленях у Кутбуддина и Муинуддина лежат раскрытые книги.
Художник изображает ученую беседу суфийских подвижников, которые, хотя и были современниками, но в действительности, по всей вероятности, не встречались. Наряду с Джелаледдином Руми, мы видим здесь Муинуддина Чишти (1142-1236), одного из первых суфиев, переселившихся в Индию вместе с тюркскими воинами-гази (борцами за веру) и положивших начало взаимодействию индусской и мусульманской цивилизаций. Учение Муинуддина основывалось на принципах щедрости, кротости и скромности. Одна из двух его жен была индуской. Муинуддин поселился в Аджмере, среди воинственных племен раджпутов, враждебно настроенных к мусульманам. Однако низшие касты индусов поддерживали Муинуддина, поскольку видели для себя спасение в утверждении исламских принципов равенства. Муинуддин едва ли мог видеться с Руми, который, хотя и родился в Балхе около 1200 г., но уже в 1219 г. покинул вместе с семьей пределы нынешнего Афганистана и направился в Турцию (Рум). В то время Муинуддин жил уже в Индии, хотя он также родился на территории Афганистана и вырос в Хорасане. После смерти Муинуддин почитался в суфийских кругах как мистический гений Индии, подобно тому, как Руми стал «просветителем» Турции.
Учеником Муинуддина был Кутбуддин Бахтийар Каки, также представленный на рисунке Рембрандта. Он родился на берегах Амударьи и, предположительно, мог встречаться со своим земляком Руми до того, как переселился в Индию (ок. 1221 г.). Но в то время Руми должен был быть еще слишком юным. Делийский султан Ильтутмыш из тюркского племени ихьбар (также уроженец Балха) глубоко интересовался суфизмом и принял Кутбуддина с распростертыми объятьями. Как и Руми, Кутбуддин практиковал экстатические радения с танцами (сема), которые вызывали недовольство богословов. Не менее «вдохновенным» был и четвертый из изображенных на рисунке персонажей - Шах Шараф (Шарафуддин Бу Али Каландар). Он родился в Индии и вряд ли виделся с Руми. Что касается его встреч с шейхами чиштийи, они также весьма проблематичны, но в юности он мог видеть в Дели Кутбуддина Бахтийара Каки. Непосредственным учителем Шарафуддина был турецкий дервиш-каландар Хизр Руми, который мог рассказать своему ученику о великом поэте и суфии своей родины - Джелаледдине Руми. Шарафуддин также связан с традицией чиштййа (происходящей из района Герата - Чишта и близкой к духовной школе, к которой принадлежал Руми). Он был аскетом, отвергнувшим мир и полностью погруженным в созерцание. Шарафуддин писал мистические стихи, а также письма суфийского содержания. Ему принадлежат следующие строки:
Какой бы облик
Ты ни принял, народ простирается ниц.
Но никогда им не вкусить плодов из сада Твоей любви.
Его учение о любви, составляющей основу мистического пути, оказало благотворное воздействие на последующих духовных учителей Индии, в том числе и на основателя религии сикхов Гуру Нанака (1469-1539). Шарафуддин скончался в 1324 г. в Панипате, близ Дели.
Далеко не случайно появилась на упомянутых выше восточных миниатюрах и на рисунке Рембрандта фигура Руми, соединившего своим гением различные культуры и языки. Руми принадлежал к школе «хорасанских суфиев», общие принципы которой, в том числе ритуальный танец и музыка, сопровождающие дервишские радения, разделялись и старцами чиштийи, также происходившими из Хорасана. Персидская и тюркская культуры сливалась в их произведениях с древними преданиями и традициями индуизма. Руми, родившийся практически на северном рубеже Индии, писал о себе самом:
Пусть лицом я - индиец,
Но говорю на языке тюрок.
Огромная поэма «Месневи» - свод суфийской мудрости, - написанная Руми, пользовалась глубоким почтением среди индийских мусульман. Строфы «Месневи» в условиях многонациональной, многоконфессиональной Индии стали настоящим гимном, призывом к прекращению вражды и объединению.
Нам кажется, что и Рембрандт, создавая свой рисунок, сумел прикоснуться к глубинам суфийской мудрости, увидеть внутреннюю сущность вещей. Ведь все его творчество свидетельствует, как умело он разбирался в тончайших движениях человеческой души и как точно передавал эти неуловимые состояния на полотне. Рембрандт разошелся во взглядах с «новыми богатеями» Голландии, которые перестали давать ему заказы. Но он продолжал писать то, что хотел, в то время как бездарные, но освоившие технические приемы живописи ученики перехватывали у мастера дорогостоящие заказы. И этим судьба Рембрандта удивительным образом сходна с судьбой Руми, чьи последователи, вопреки его воле, стали принимать дары вельмож и земельные пожалования, но так и не смогли до конца понять мистический гений своего учителя.
«Восточная коллекция», весна 2002 г.
Юрий Аверьянов
- Hits: 2274
Чишти - суфийский Орден, основанный сирийцем по происхождению шейхом Абу Исхаком в городе Чиште на территории Афганистана в X веке.
Среди шейхов тариката Чишти особенно почитаемы «пять великих» духовных наставников, составляющих цепь духовной преемственности (силсила): Ходжа Муинуддин, Кутбуддин Бахтияр Каки, Фаридуддин Гандж-и-шакар (он же Баба Фарид), Низамуддин Аулийа, Насируддин Чираг-и-Дехли.
Выдающимся представителем ордена является ходжа Муинуддин Чишти (1141—1230), именно с его деятельностью связывают широкое распространение в Индии. Гробница его в городе Аджмер (Индия) является местом паломничества верующих Индостана, как мусульман, так и представителей других конфессий.
Наиболее известным представителем тариката Чишти среди русскоязычного населения земли является индийский музыкант и мистик Хазрат Инайят Хан (1882—1927) живший в Москве в 1913—1914 годах. Он написал несколько книг переведенных на русский язык. К примеру, "Суфийское послание о свободе духа ".
Еще один известный представитель тариката Чишти Нусрат Фатех Али Хан 1948-1997, ставший величайшим исполнителем кавалли. Благодаря ему весь мир узнал эту музыку.
Хотя Орден Чишти и был основан в Афганистане, но территориально он получил наибольшее распространение в Индии. Второй территорией Ордена можно наверное считать Пакистан. Но все таки становление Ордена и его практика неразрывно связана с .
Суфии Ордена Чишти используют многие практики, присущие и натхам. Основа иделогии тариката Чишти опирается на доктрину Ибн ал-Араби – “вахдат-ал вуджуд” (единство сущего), с ее концепцией всепроникающей Божественной Любви. В результате в их практиках можно легко найти связи с такими направлениями йоги как и .
Главную роль в ритуале Сема играет пение, но немаловажное значение имеет и музыка. Суфии тариката Чишти особое предпочтение отдают специальным религиозным песнопениям под названием – кавл или каввали.
Первоначально Каввали использовалась только в ритуальных целях в суфийских обителях (ханака), у гробниц суфийских шейхов и святых. В Каввали участвуют преимущественно мужчины, они поют на много голосов тексты духовного содержания, нередко повторяя одну и ту же фразу множество раз. В качестве аккомпанемента используется индийская гармоника, табла, мриданг. Принято считать, что начало Каввали положил поэт Амир Хосров Дехлеви в Дели в конце XIII века. Отдельные строки этого поэта часто исполняются во время Каввали.
Суть системы Каввали - 12-нотная октава и необычайная гармония музыки, играющейся всегда вживую.
Говоря о Чишти нельзя не остановиться, особо, на творчестве Хазрат Инайят Хана. Хотя трудно судить насколько его напечатанные воззрения аутентичны Ордену Чишти.
“Божественное Послание - это ответ на зов душ, личный и коллективный; Божественное Послание это жизнь и свет.
Солнце не учит ничему, но в его свете мы обучаемся и познаём мир.
Солнце не вскапывает почву и не сеет семена, но оно помогает растению расти, цвести и приносить плоды. ”
Основные моменты его учения были изложены в книге "Единство идеалов", где о Боге говорится, как о Единосущем, а то, что мы видим вокруг нас, - это множество Его отражений. Инайят-Хан говорит, что Бог создал этот мир посредством концентрации для того, чтобы познавать Самого Себя. У Него не было сотоварища, но познавательное стремление заложено в Боге, равно, как и в человеке, и в любом, даже самом крошечном тварном существе. Познание – это Божественное стремление, и оно является основополагающим и для Самого Бога. Он создал этот мир, чтобы, словно через некую внешнюю тень, познавать Самого Себя. И для того, чтобы создать этот мир, Ему потребовалась концентрация, с помощью которой Он и создал этот мир.
Инайят-Хан считает, что для того, чтобы прийти к Богу, суфий должен научиться концентрироваться и что существует семь ступеней концентрации и семь типов упражнений, с помощью которых человек постепенно приближается к Богу.
Первый вид концентрации – молитва.
Второй – вазифа, аналог того, что в индуизме называется мантра-йога. Мюрид постоянно повторяет или вспоминает о каком-либо Божественном качестве или просит о чем-нибудь Бога.
Третий вид концентрации – это зикр. Поминание Бога в целом как такового, а не просто какого-то одного из его качеств.
Четвертый вид концентрации – фикр. Молитва, которая как бы уходит из слышимого мира в мир неслышимый, и связана с дыханием человека.
Пятый вид концентрации – касаб. Созерцание "джелал" и "джемал", то есть мужского и женского начала внутри себя, активной и пассивной энергии. В какой-то мере это упражнение соответствует йогической практике отслеживания движения энергии по пингале и иде.
Шестой вид концентрации – шагаль. Мюрид направляет внимание внутрь себя. Данное упражнение можно соотнести с йога-мудра или созерцанием фаворского света у исихастов.
Седьмой вид концентрации – амаль. Это вхождение в область абстрактного, во время этого упражнения человек как бы представляет, как постепенно уходят его тело, затем мысли, эмоции и, наконец, остается его истинное "Я".
Проходя семь видов концентрации, мюрид также проходит три ступени "фана" – растворения.
Первая ступень – растворение в учителе "Фана фи Шейх". Постоянное пребывание Учителя внутри мюрида.
Вторая ступень – "Фана фи Расул". Растворение в Посланнике, это более абстрактный уровень. Для мусульман посланником является Мухаммад, для христиан Иисус, для буддистов – Будда. Т.е.высшая форма Божества, проявленная в человеке.
Третья ступень — "Фана фи Аллах", растворение в Боге, во всём том, что человек видит вокруг себя.
Пройдя три вида "фана", мюрид вступает в состояние Бака – пребывание в Боге. И уже далее, за Бака, идет момент соединения с Богом – "Наджат" суфиев, "Нирвана" индуистов и "Спасение" у христиан.
Для современного человека слова «суфий» и «суфизм» – тайна за семью печатями. Несмотря на то, что сейчас многочисленные религии, вероучения, учителя претендуют на право духовного наставничества человека, адепты суфизма не пропагандируют своих взглядов.
Суфий – это человек, верящий в возможность непосредственного приобщения к Всевышнему и подчиняющий свою жизнь стремлению к этому приобщению. Жизнь, подчиненная какой-либо цели, часто ассоциируется с дорогой, поэтому суфии именуют себя людьми Пути, имея в виду Путь к Истине, что является одним из имен Всевышнего. Другими словами, с уфизм – эту Путь к Богу, цель жизни – реализация на этом Пути. Это достижение Духовного единства, Божественной реальности.Это борьба со своим неестественным эго, чтобы найти себя настоящего, как отражение Божественной реальности.
Исторически суфизм связан с исламом. Благодаря Мухаммеду и его последователям исламу было суждено стать мостом между христианским западным миром, уходящим корнями в эллинизм и иудаизм, и мирами Будды, индуизма и Лао-Цзы, откуда было заимствовано понятие «Путь» и некоторые сопутствующие этому понятию взгляды, а также медитация, которую используют суфии. Они нашли свой собственный метод, основанный на практиках различных религий и доктрин. Например, упражнение «Остановка дыхания» известное у суфиев, взято из индуистской йоги.
Суфизм шел от практики к теории, и его первыми носителями были дервиши – странники, бродившие по пространствам исламского мира. Поначалу суфии подвергались гонениям со стороны исламских ортодоксов, так как пытались указать людям прямой путь к Богу без посредников-священников. Но когда учение стало массовым, его признали одной из ветвей ислама.
Суфизм получил большое распространение в Индии. Проповедь суфиями добровольной бедности, отказа от активной деятельности, воспринимавшаяся в народе как осуждение имущественного неравенства и существующего социального правопорядка, и осуждение ими богатства привлекали к суфизму многочисленных последователей. Среди суфиев-проповедников было много интеллектуалов – ученых, поэтов. Суфизм в большой степени стал опорой течения бхакти – культа преданности Богу.
Суфийскими памятными местами и достопримечательностями известен Шринагар – летняя столица штата Джамму и Кашмир, город расположен в сердце долины Кашмир. Шринагар раскинулся по берегам реки Джелум. Красота долины привлекает посетителей из разных стран. Здесь есть озера с хаусботами, лодки-шикары, сувениры… Недалеко от Шринагара находится Гулмарг – первое место в Индии для зимних видов спорта. С другой стороны находится Пахалгам, долина известная своей первозданной красотой.
Веками индусы и мусульмане в Кашмире жили вместе. Мусульманская культура оказывала влияние на индусов, а индусская на мусульман.
Кашмир – единственное место в Индии, где мусульмане носят индусские имена «пандит» и «бхат». У кашмирцев своя особая культура и характерный образ жизни. Суфии Кашмира так же имеют свои особенности.
История появления суфизма в Кашмире длинная. Самые известные суфии Кашмира – это Саид Булбул Шах, Саид Али Хамдани и Мир Мохаммад Хамдани. Так как на суфизм в Кашмире огромное влияние оказал индуизм, мировоззрение суфиев здесь получило свои отличия. Часто их называют «риси».
Среди «мусульманских риси» самый известный Шейх-нур-уд-дин. Индусы и мусульмане называли его с любовью Нандириши. Кашмирские пандиты звали его Сахзананд. Гробница Нандириши находится в Чарар-и-Шариф. Это маленькая деревушка в 8 км от Нагама. Индусы и мусульмане приходят к этой гробнице положить цветы.
Известны следующие суфийские места:
Хазратбал
Мечеть увенчана мраморным куполом, единственным в своем роде в Кашмире. Мечеть находится в 9 км от Шринагара на западном берегу озера Дал. Это строение является синтезом мусульманской и кашмирской архитектуры. В 1634 году, Саид Абдулла, служитель мечети пророка Мухаммеда в Медине, приехал в Индию и привез с собой бесценный волос из бороды пророка. Он отдал этот волос Каваджи Нур-уд-дину, который в свою очередь привез его в Кашмир в 1700 году. Здесь волос был представлен народу, а затем сохранен в мечети.
Мавзолей Махдума сахиба
Она расположена у стены форта, который был построен афганским правителем Кашмира.
Мавзолей Ахунда Муллы Шаха
Ахунда Мулла Шах - духовный учитель Дара Шикоха, сына Джахангира.
Розабал
В Розабале есть часовня, где по преданию захоронен Исус Христос.
Мечеть Шах Хамдан
Это старейшая мечеть в Шринагаре. Построена в 1395 году на берегу реки Джелум. Она известна украшениями из папье-маше на стенах. При строительстве конструкции не использовалось гвоздей. Мечеть построена Султаном Сикандером (1389-1413) в память о мусульманском проповеднике Мир Саиде Али Хамдани, который посетил Кашмир и жил здесь некоторое время, медитировал и проповедовал. В 1480 году мечеть пострадала от огня, и правитель Султан Хассан Шах реконструировал ее. В 1493 году мечеть была перестроена в двухэтажное здание, а в 1731 году она снова была реконструирована Абул Баркат Ханом.
Соборная мечеть Паттахар Нур Джахан и Джама Масджид
Находятся в Новхатта и представляют исторический и культурный интерес. Джама Масджид – одна из старейших и просторных мечетей в Кашмире, расположена в центре города. Основание мечети, настоящее архитектурное чудо было заложено Султаном Сикандером в 1398 году. Площадь мечети составляет 12000 кв. метров, что позволяет вмещать 30000 людей во время молитвы.
Чарар-и-Шариф
Гробница наиболее популярного святого в Кашмире, главы ордена Риси. Он стал легендой еще при жизни, и сам султан Зайн-ул-Абидин присутствовал на его похоронах.
Хари Парбат
Святая гора. На горе расположен форт, построенный афганским правителем в 18 веке. Стена, являющаяся основой форта была построена могольским императором Акбаром в 1590 году. У стены этого форта и находится мавзолей Махдума Сахиба. Из форта открывается вид на всю долину.
Усыпальница Хазрата
Низамуддина Аулия
Существуют многочисленные объяснения происхождения слова "суфий". Обычно считают, что суфий - это тот, кто не обладает ничем, кому ничего не надобно. В персидской работе-откровении 11 века ученый Худживирой поясняет, что слово это произошло от "сафа", что значит "чистота". И действительно, подлинные суфии чисты от догматизма и фанатизма, свободны от кастовых, вероисповедных и национальных предрассудков. Отчетливо присущее суфиям стремление к этической чистоте и безупречности способствовало закреплению за ними и названия "Рыцарей Чистоты" ("Сахаба-и-Сафа").
По другим представлениям слово это восходит к арабскому "саф" или "суф", то есть "шерсть". В такой версии оно давало представление о человеке, одетом в шерстяное одеяние. Власяницы, как символ покаяния и отказа от мира, носили и раннехристианские аскеты-мистики.
Иные же видят четкую связь между суфиями и Софией, обозначающей в Греции божественную мудрость, или проводят параллели с иудейско-кабалистическим термином "Аин Соф" ("Абсолютная Бесконечность").
Но какие бы этимологические корни ни находились, совершенно определенно, что течение суфиев, оказавшее длительное влияние на общественные структуры Азии, представляет собой хорошо организованные группы в контексте мусульманской культуры.
Полагают, что суфизм развивался как реакция против некоторых отношений в рамках ислама. А также считается, что он имеет христианские, китайские или индийские влияния. В частности, параллели с идеями суфиев находят в учениях разных религий - святых Терезы Авильской и Джона Кросса, Гуру или таких священных книг, как Веды, Ади Грантх и Бхагаватгита. Суфии же при этом заявляют, что их знание существовало тысячелетия, имея связи с герметическими, пифагорейскими и платоническими направлениями.
Но что же является сущностью суфизма? В переносном смысле: умереть самому, чтобы стать собой, заново родившись. Это можно воспринимать как процесс изменения или абсолютного превращения, благодаря эффекту божественного присутствия (Худур). В основе суфизма лежит Любовь (махабба, хубб). Любовь рассматривается здесь как постоянно усиливающееся чувство включенности в Бога, завершающееся пониманием того, что в мире нет ничего, кроме Бога, который одновременно является и любящим, и любимым.
Это восприятие основано на прямом, непосредственном опыте. Суфии описывают его так: когда человек проходит определенное расстояние по Пути Любви, Бог начинает помогать ищущему, привлекая его к Своей Обители. И тогда человек начинает ощущать ответные вибрации Божественной Любви.
В этическом плане обучение в суфизме связано с осознанием собственных пороков, покаянием (тауба), воздержанностью от запретного (зухд), строжайшей осмотрительностью в различении дозволенного и недозволенного (вара), с отказом от недуховных привязанностей и желаний (факр). Мюрид (ученик) обретает терпеливость (сабр) - "научается проглатывать горечь без выражения неудовольствия", как говорил шейх Джунайд. Мюрид старается жить и духовно работать в текущем дне, не вспоминая прошлое, не заглядывая в будущее (таваккул).
Суфизм - не религия, не философия, не вера в комплекс ритуалов, но порядок и процесс получения и реализации сверхрационального знания. При этом суфии для достижения цели (силсилах) использовали многие религиозные практики и обряды, молитвы, различные психофизические техники, медитативные практики, работу с музыкальными произведениями, текстами и мантрами ("зикр" - букв. "упоминание имени Бога"), активные движения, кружение, танцы, имеющие параллели в эзотерических и экзотерических школах разных культур…
К обрядовости можно отнести бритье головы нового вступающего в ханку (монастырь по линии индусского Вурукула или буддистской Сангхи), употребление специальной чаши ("занбыл" или "кушкул") для сбора пищи милостыней, угощение "шербетом" (сладкой водой с ладаном) посетителей монастырей или монахов во время вечери, сорокадневные ритуалы "чилла-и-макус". Предполагают, что практика контролируемого дыхания ("хабс-и-дам"), преобразующего физическое тело, была буквально перенята из индуистской системы йоги.
В суфийском процессе обучения шейх не учит в общепринятом смысле, то есть давая прямые объяснения, а создает ситуации, на которых ученик учится сам. Это очень напоминает педагогическую систему тибетских лам, которые используют те же методы, быстро развивающие в учениках способность к самостоятельному мышлению. Кроме обычных методов, в суфизме существуют и "скоростные", секретные техники духовного развития, подобные тибетской ваджраяне, позволяющие совершить подготовленным ученикам очень быстрое продвижение вперед.
По словам суфия-певца Амира Хосрова, "хотя религия индусов не точно соответствует моей, в общем мы верим в одно и то же, а те, кто критикует их за идолопоклонство, должны бы брать у них уроки веры и преданности в богослужении". Перс, воспевающий красоту и славу Индии, он покорил ее сердце, хотя был мусульманином в первом поколении. Песни Амира Хосрова, известного как "бард Индии" ("тут-и-хинд"), являются популярными (без какого-либо изменения в текстах) и в наши дни, хотя создавал он их более семисот лет назад. Он пел о бескрайней и прекрасной земле Индии, о печали утраты любимой, о долгих дождях и опадающей листве. О женщинах Индии он говорил так: "Они элегантны и мягки в общении, очаровательны, чисты и умны".
Даргах Мойн-уд Дин-Чисти
"Айн-и-Акбари" (институты императора Акбара) перечисляли 14 весьма известных в то время суфиев, причем шесть из них привлекали как индусов, так и мусульман. Наиболее выдающийся из них - шейх Моид-уд-дин-Чисти. Он прибыл в Индию из персидского города Чист в годы правления Притхвираджа Чаухана и поселился в Аджмере, великом религиозном центре индусов. Среди его знаменитых учеников был Кутуб-уд-дин Бахтиар, возле усыпальницы которого в Мехрауи (Дели) празднуется популярный во всех кругах общества - от ремесленников до аристократов - фестиваль цветов "Фул-Валон-ки Сейр", начало которому положил Амбар-Шах II, а расцвет происходил во времена последнего могольского императора Шах-Зафара. Удивительно, но фестиваль этот проводился даже при Британском режиме. Его организация прерывалась только с 1942 по 1962 год и была восстановлена Джавахарлалом Неру.
Суфии-чисти, называвшие индусов своими братьями, вели жизнь в строгости. Когда шейха Моид-уд-дина Чисти спрашивали, что было проявлением высокой преданности Богу, он отвечал: "Избавление людей от страдания, кормление голодных и удовлетворение насущных нужд страждущих". Среди его наставлений последователям было: "Развивать реку великодушия, солнце любви и землю гостеприимства". Этого шейха называли также "Гариб навазу" ("Защитник бедных"), "Султан-ун-Хинд" и "Найб-и-Расулуллах-Фиал-хинд" ("Ставленник пророка в Индии").
Другим светилом суфиев-чисти был Хазрат Низамуддин Аулия (1236-1325 г.г.), известный как "Мехбуб-и-илахи" ("Возлюбленный Бога"), который поселился в Дели и наставлял там учеников более чем полвека.
(Пакистан, 1175-1265 г.г.), которого называли также Баба Фарид, был великим святым, суфием и поэтом, писавшим на пенджаби. Его усыпальница в равной мере посещается как индусами, так и мусульманами. Он говорил, что "Жизнь - это невеста, за которой приходит жених-смерть". Он вопрошал: "Зачем ты бродишь в лесах, о Фарид, ранишь ноги о колючки и чертополох? Ищи всемогущество не в лесах и пустынях, а внутри себя".
Баба Фарид воспевал просторы Пенджаба, весенних журавлей, летнюю жару, облака, приносимые муссоном. Сколь близка его поэзия человеку любой религии говорит то, что куплеты Баба Фарида "Доха" включены в священную книгу сикхов "Ади Грантх", тексты которой и в наши дни круглосуточно читаются в Золотом храме Амритсара.
Поэты вообще были основными распространителями суфийской мысли. Они пользовались тайным языком метафор и словесным шифром, которые служили защитой от вульгаризации образа мышления, а также от обвинений в ереси или гражданском неповиновении.
Вот что пишет Ошо в книге "Тантра":
"Суфийский мистик Мансур был убит только из-за переживаний, связанных с "третьим глазом". Когда он впервые осознал это внутрен-нее пространство, он стал кричать: "Я - Бог!". В Индии ему покло-нялись бы, потому что Индия знала очень многих, кто пришел к познанию внутреннего пространства в "третьем глазе". Но в мусуль-манской стране понять его было трудно. Поэтому утверждение Мансура: "Я есть Бог - Анал хак!" было воспринято как нечто антирелигиозное, поскольку ортодоксальным мусульманам невозможно представить, что человек и Бог могут стать единым. Человек есть человек. Он создан. И создателем его является Бог. Так как же созданное становится создателем? Так что утверждение Мансура о том, что он Бог, не могло быть понято - он был убит. Но когда его убивали, он смеялся. И кто-то спросил: "Почему ты смеешься, Мансур?"
Говорят, что Мансур ответил: "Я смеюсь, потому что вы не убива-ете меня, вы не можете убить меня. Вы обмануты этим телом, но я не являюсь этим телом. Я - создатель этой вселенной и именно мой палец приводит в движение всю эту вселенную с самого начала".
В Индии его бы легко поняли. Подобный язык был известен там в течение многих веков. Мы знаем, что наступает момент, когда познается внутреннее пространство. Тогда человек вроде бы сходит с ума. И человек в такой степени уверен в этой реализации, что даже если вы убьете Мансура, он не изменит своего утверждения - по-скольку на самом деле вы не можете убить его как такового. Теперь он стал целым. Теперь нет возможности разрушить его.
На примере Мансура суфии поняли, что в подобных ситуациях лучше молчать. Поэтому после Мансура суфийская традиция неуклонно поучала своих посвященных: "Когда бы вы ни проникли в свой "третий глаз", оставайтесь молчаливыми и не говорите ничего. Когда бы это ни случилось, сохраняйте спокойствие. Не говорите ничего или просто продолжайте говорить некоторые формальные вещи, ко-торым люди верят".
Так что ислам имеет теперь две традиции. Одна является обыч-ной, обращенной наружу, экзотерической; другая, реальный ислам, суфизм, является эзотерической. Но суфии молчат, потому что со времен Мансура они поняли, что разговор на том языке, который приходит к человеку после открытия третьего глаза, приводит к ненужным сложностям; это никому не помогает".
Одного суфия как-то спросили, почему суфии используют слова в особом смысле, по возможности, наиболее удаленном от их привычного значения. Он ответил: "Подумайте лучше о том, почему обычный человек страдает от тирании слов, которые привычка делает неподвижными до тех пор, пока они служат только в качестве инструментов.
Святой суфийского направления "чисти", шейх Наасир-уд-дин Чираг (Дели) во многом препятствовал вмешательству султана Мухаммер-Бин-Туглока в религиозные обряды, проводимые на могиле ("дургаха") ибн Батута. Некий мавританский путешественник рассказывал в своих записях о посещении многих монастырей - от Мултана до Деванагри и от Дели до Лахнаута, отмечая, что самым важным считает монастырь шейха Чирага.
В Бенгалии суфизм-чисти был принят султаном Хуссайн-шахом, который даже был родоначальником известного движения "Сатья Пир". Главным представителем чисти в Гулбарге и Карнатаке был Саид Мохаммед, известный также как "Гесу Дараз" ("Символ милосердия и благотворительности") или "Банга Наваз" ("Покровитель бедных"). Он был одним из немногих поэтов юга, который писал на урду. Кстати, есть мнение, что урду сформировался в южной Индии и его старое название было - "дахани", что отражено в имени известного поэта Вали Дахани.
Другим суфийским орденом в средневековой Индии были сухриварди. Их центр размещался в Джанпуре, а отделения в Манду и Гвалиоре (Мадхья Прадеш). Они проповедовали "чхатри" - синтез индуистского и мусульманского мистицизма, и создали даже параллельную терминологию. Школа суфиев процветала также в Уттар Прадеше. И еще одна, появившаяся во время правления императора Акбара, продолжала традиции среднеазиатского направления накшбанди ("художники"). Ее представителями в 17-18 веках были хаджа Баки-би-Улах из Дели и Мирза Махзар Джан-и-Джахан.
18 век был отмечен жизнью великого суфия - Шаха Валиуллаха, который перевел святой Коран на персидский язык. Чуть позже два его сына перевели Коран и на урду. Голос Шаха Валиуллаха был голосом согласия и примирения. Он настаивал на необходимости кодификации законов по социальной, религиозной и правовой практике людей в разных регионах Индии. Он стоял за новый социальный и экономический порядок, основанный на гуманизме искусств и рационализме наук. Помыслы этого мудрого и проницательного суфия намного опережали его время.
Такие традиции суфизма, как духовное подвижничество, невладение имуществом и другие, в 19 веке развивали Свами Рамакришна Парамахамса, Свами Вивекананда, Свами Даянанда, Свами Рам Тиртх. В 20 веке они поддерживались Свами Ранганатхананданом и Свами Чиданаданом, которые учили простоте мирской жизни при высотах постижения жизни духовной.
